Александр Викорук - Настигнутые коммунизмом

Елисею и самому стало дурно от такой картины, он вглядывался в задумчивое лицо Ильи Ефимовича.

— Но вот, почему вы живы? — сказал Елисей. — Для меня загадка. Вас должны были убить на войне. Социализм не забыл вас — определил на гниение в лагерь, да и после под прессом… душу из вас выжимали. Так что, не буду представлять сто первое доказательство. Пожалуй, соглашусь с вами. Пусть даже обман, но ведь хорошо: бесконечная и не подвластная никому душа.

Илья Ефимович улыбнулся:

— А знаете, как это происходит? Бродил себе Иисус по полям и холмам Галилеи. Лепет листьев от ветра, бормотание ручья в тени деревьев. Сначала он проникся тишиной, зовом загадочного совершенства живого мира. Наконец его осенила догадка, что плоть отмирает, а красота и совершенство вечны, и в этот миг началось общение, диалог с эфиром духа… Я сам этот путь прошел.

После этих слов Елисей не удержал улыбку.

— Да вы не смейтесь, — благодушно попросил Илья Ефимович. — Этим путем прошли тысячи. Сначала приходит ощущение вечности, то есть понимание, что гармония, совершенство пребудет всегда — это не поддается тлену. Потом Иисус осознал себя единым с невидимым духом. В чудные южные ночи, в блещущей мозаике огромных звезд невозможно не воспарить душой. Он видел себя в звездном пространстве. Он уже знал, что неосязаемый дух принял его… Ведь это ошибка, что душа человека воспаряет куда-то после смерти. Если душа человека созрела, то с этого момента он переходит в иное состояние. Пусть его тело живет, ходит — он уже в вечности. Конечно, как любопытный ребенок, он начинает исследовать мир души: задает бесконечные вопросы, которые свойственны ребенку. Дух всемогущ? Да, потому что ему ничего не нужно: ни пропитание, ни кров, ни телега, ни топор ему не требуется. Он все знает? Да, потому как, что бы человек ни открыл, все это духу ни к чему. Знания человека все сводятся к добыванию пищи, тепла, удобства для тела. Одно лишь имеет связь с душой — искусство, поскольку оно творит душу человека. Вот эта область духа, как тропинка к нему. Но узкая и тернистая. — Илья Ефимович ехидно улыбнулся. — Не каждый по ней пройдет. Дух всеведущ? Несомненно! Каждый человек доступен духу, но интересует его в разной степени. Как нас, допустим, интересуют соседи, птички порхающие и муравей ползущий. Дух сродни мысли, посему мысли людей не секрет для него. Другое дело — насколько наши мысли близки и необходимы вечной душе.

Илья Ефимович замолчал, о чем-то раздумывая, потом снова заговорил:

— Может, я рассказ написал этот только для того, чтобы заронить зерна этих мыслей. А Селин, Париж, прохиндейство нашей жизни — все это так, пустое. Хотел представить, как Иисус встретился с Иоанном Крестителем. Они оба оказались посвященными в эту тайну. Представляю их блаженство. — Илья Ефимович помедлил в задумчивости. — Насчет исчезновения тела Христа… Конечно, кто-то из его учеников. Голова Иоанна Крестителя на блюде — слишком сильный аргумент для жалких человеков. Какие уж тут разговоры о духе. Исчезновение тела Христа как раз свидетельство того, что его ученикам не была доступна тайна учителя. Для них важнее были другие аргументы. Но это не значит, что не исчезни тело Христа — и он разделил бы судьбу своего собеседника Иоанна, и на том конец. Все шло бы своим чередом: озаренные постигали бы вечность, все прочие падали бы в прах. Я бы сказал, эта история, как булыжник на дороге, споткнешься — да оглянешься, может, мысль дельная посетит, задумаешься… Предвидел ли свою судьбу Иисус? Что гибель неминуема, конечно, знал. Но радость ощущения вечности оказалась сильнее страха. Не побоялся с другими делиться этой радостью.

— Нечто подобное, — нерешительно произнес Елисей, — происходит и со мной. Не знаю, как выразить эти ощущения, но выводы похожи.

— Верю вам, голубчик, — поспешил успокоить его Илья Ефимович.

— За городом у мольберта бывало такое. Как будто оцепенение — и такое счастье. Всего лишь жнивье заморозками схваченное, или голубизна неба непередаваемая. Последнее время, передать это трудно. Думал, нечто вроде галлюцинаций, — Елисей задумался, пытаясь понять, как лучше выразить свои впечатления. — Наверное, похоже на чистый голубой поток, пронизанный золотым сиянием — и радость, которая затмевает все… Когда в мае цветут одуванчики, целыми луговинами. Тысячи одуванчиков солнечно-желтых. Если посчастливится зайти на такую поляну, и тут солнце из-за туч выбивается — и сразу воздух вспыхивает золотым сиянием. Ты плывешь в солнечном потоке. Так пусть жизнь будет пронизана сиянием вечности… А мы еще посмотрим, обман ли это или правда.