Сергей Ленин - Анютины глазки. Первая любовь и последняя

— Так сам же изменял жене. У тебя у самого рыло в пуху.

Клавдия продолжала плакать. А ее слезы, как промокашка, впитывала рубашка утонувшего в смешанных чувствах скорби и новой любви Геннадия.

— Понимаешь, это как бы не измена. Это для разжижения загустевшей крови. Для какого-то эмоционально-физиологического разнообразия, — пролепетал Геннадий.

— Ты и мне изменять будешь, Гена?

— Нет, во всяком случае, ты об этом никогда не узнаешь.

— Ага, и это самое разнообразие у тебя уже есть. Я ведь жгучая брюнетка с огромными карими глазами. А Галина блондинка с голубыми…

— Да, да, ты необыкновенно красивая женщина. Мечта поэта. О такой красотке можно только грезить во снах. Ты богиня. Ты Шахеризада!

В сознании Клавдии закружился ураган противоречивых чувств и разнополярных мыслей. Не могу. Нельзя. На старости лет… Это же глупо. А чего собственно глупого-то? С чего это вдруг нельзя? Я рождена для счастья! Все люди должны быть счастливыми! Правду говорит народ: «У женщины есть только дни рождения, годов рождения у женщин нет! Переживала, страдала, ревела, думала, что бросил… Умылась, оделась, улыбнулась, глянула в зеркало, опаньки… Нет, потерял! В каждой женщине живет стерва, дура, ведьма, ангел и прекрасная принцесса. Что разбудите, то и получите. Когда женщина перестает быть юной и прелестной, она становится мудрой и шикарной. Оказывается, иногда надо просто сменить мужчину, и ты снова умница, красавица, и офигеть как вкусно готовишь! Замужество — это не семейное положение. Это медаль! Она так и называется — За мужество! У настоящей женщины три возраста: Молодость, вторая молодость и Вечная молодость!»

От этих мыслей Клавдии вдруг стало легко, она воспламенилась.

— Таких слов, я не слышала никогда. Генка, любимый мой… Ой, только тысяча одну ночь я не буду рассказывать тебе сказки. Я хочу любви. Бурного, страстного и сумасшедшего секса.

— Клавочка, родная моя, мы будем счастливы с тобой назло судьбе.

— Да, да, да, Геночка, мой дорогой, — Клавдия перестала плакать.

Она начала порывисто целовать губы, щеки, глаза Геннадия Павловича.

Он в свою очередь, воспылав страстью, ласкал Клавдию Петровну.

Вся черная энергия их общего горя преобразовалась в светлую энергетику любви и добра.

Вдруг они услышали позади сдержанный кашель. В курилку зашел Иван Иванович Ксенофонтов, председатель профкома НИИПА.

— Что-то я не понял, с чего тут юношеские обжималки устроили зрелые сотрудники НИИПА? Идите лучше в комнату отдыха или в лабораторию аппаратов высокого давления. Там никого не будет до 17 часов. Все сотрудницы у директора обсуждают какую-то сексуально-лингвистическую загадку. Свихнулись чего-то у нас все на сексе. Не пойму, что вообще происходит?

— Мы с Клавдией Петровной решили пожениться. Чего тут странного?

— Так ведь у вас же есть семьи?

— Были семьи. Но жена Геннадия Павловича сошлась с моим мужем Аркадием Соломоновичем…

— Вы все совсем сдурели. Семейную рокировочку устроили. Может и мне тоже, чего-нибудь отчебучить-замутить, если, конечно, за это дело партком не вздрючит?

Угрюмые тучи окутали тяжелой пеленой небосклон. Их злые темно-серые кудри плотно закрыли доступ ласковых солнечных лучей к увядающей природе. По пожухлым листьям деревьев стекали теплые слезы дождя и падали на еще недавно звенящий жизненной энергией зеленый травяной ковер. Каждая травинка знала, что уже скоро выпадет первый снег, что неумолимо и безвозвратно уходит сезон лета, приближается зима.

— Всех замочу, — сердито кричал дождь, сбрасывая потоки влаги на головы прохожих.

Люди, ежась от промозглого ветра и поправляя свои плащи и капюшоны, плелись каждый по своим мирским делам. Кого-то ждали на работе, а кто-то, находясь на заслуженном отдыхе, шагал в аптеку, чтобы купить себе лекарства.

Помирать неохота. А как выживать в этом прозябании, в этой сложившейся обстановке, которую им устроило нынешнее правительство, никто не знал. И тяжелые мысли, как чугунные гири, тяготили затуманенное сознание пенсионеров, еще недавно верящих в светлое будущее.

Они, отдавая молодость и все свои силы, честно трудились на благо Родины, а теперь остались один на один со своими жизненными проблемами. Они, их отцы и деды, проливая пот и кровь, защищали родину от фашистских захватчиков, восстанавливали и поднимали индустриальную и военную мощь страны, строили гидростанции, фабрики, заводы. А теперь результатами их труда, их подвигов по итогам варварской приватизации стали владеть и пользоваться отдельные индивиды. У них, этих нуворишей, теперь один Бог — деньги. Получение прибыли любой ценой и, в первую очередь, за счет обнищания народа — их главная цель. На их стороне законы, которые принимаются высокооплачиваемыми депутатами, обслуживающими интересы власть имущих.