Елена Королевская - Взгляд сквозь время

Сестры прошли на кухню. «Повезло, — думала Катерина, — что сегодня мамы нет дома».

— Ну не тяни! — чуть не плача от переживаний за сестру, сказала младшая. — Что такое случилось? Тебя что, этот урод избил? — под словом «урод» она сейчас имела в виду Владимира. — Я всегда говорила, что он тебе не пара, увалень деревенский, — продолжала она.

— Да нет, все не так, — отозвалась Катерина.

Сестры уселись за стол пить чай и разговаривать.

— Ну, а что ж ты пошла-то с ней? — спрашивала Маша.

— А что мне прикажешь делать? Как последнее чмо начать извиняться? Что? Домой они не дали бы мне уйти, ты же понимаешь. А потом я не знала, что парень из машины совсем напился. Я боялась, что выйду на улицу одна, а он там. И что мне делать? Да еще Татьяна не понятно куда делась.

— Да, дела, — только и прокомментировала сестренка.

— Слушай, Маш, только матери не говори, ладно? А то она распсихуется, пойдет в милицию и прочее, а? — попросила Катерина.

— А ты что, все так хочешь оставить? — поразилась сестренка.

— Маш, ну что так? Эта слониха передо мной извинилась, ее парня Вова размазал. Все видели, что за нас заступились, а ходить к каким-то чужим людям по сто раз пересказывать свое унижение у меня совсем нет никакого желания. Все будут в лучшем случае делать соболезнующие лица, а в худшем скажут еще, что я сама и виновата. Что ты не знаешь, как это бывает? Вспомни, тогда Светку в седьмом классе избили, и что? И ничего. Директриса сказала родичам, что нечего сор из избы выносить, пообещала сама разобраться, и все замяли. Только бедная Светка каждому из учителей отдельно и всем вместе пересказывала, что произошло, а потом родителям этих придурков. И от всех выслушивала, в чем она сама виновата и плоха. Ну и зачем, скажи, мне все это нужно?

— Ну не знаю, — грустно отвечала сестренка, — возможно, ты и права.

Как ошпаренные они обе подскочили с мест — с улицы неслось:

— Катя-а-а! Он тебя любит! Прости его! Катя!

Сестры испуганно смотрели в окно.

— Кошмар! — только и смогла прошептать Катя.

Внизу под окнами, под самым фонарем стояли друзья Владимира: Длинный и еще кто-то, они под руки поддерживали, видимо, в хлам пьяного друга и орали во всю глотку. Первая сообразила, что делать, сестренка. Она погасила свет и задернула штору.

— Катя-а-а! — продолжали орать на улице. — Катя-а-а!

— Вот ужас-то! Позорище, — выглядывала через щелку в окно Катерина.

Чей-то мужской голос произнес:

— А ну пошли отсюда!

В ответ раздалось:

— Дядя, остынь, у людей любовь.

— В гробу я видел вашу любовь, не чего орать под окнами, а то я сейчас мужиков соберу!

— Ладно, ладно, мужик, не кипятись, — сказали внизу. Сестренки посмотрели в щель между занавесками.

— Фу, уходят, — вздохнула Катерина.

Владимир будто споткнулся и наклонился к земле. В следующую секунду в окно кухни ударил камень.

— Сука! — услышали сестры.

Внешнее стекло на окне треснуло.

— Ничего себе, придурок! — ахнула сестренка.

Ребята снова подхватили Владимира и потянули прочь от Катиного дома.

— Блин! — злилась Катя. — И что мы теперь маме скажем?

— Да, ничего не скажем, — отвечала Маша, — ну треснуло стекло, не видно же, что от камня, кто знает-то. Скажем, что пришли домой, и уже так и было. Окна старые, может, перекосило, может, птица врезалась, да мало-ли чего бывает. — справедливо заметила она.

— Нет, ну совсем сдвинулся конечно, — возмущалась Катя.

— Да уж, хорошего мало, — поддержала ее Маша.

— Ладно, пойдем спать, а то мне завтра до маминого приезда еще замазаться и одеться надо, — подытожила вечер Катерина.

Девчонки пошли готовиться ко сну.

Катерина завела будильник на шесть утра, маму ждали к десяти. Спала она плохо, всю ночь ее били, она била, лилась кровь, стояла ругань, кто-то за кем-то бегал, она проваливалась в ямы, ее спасали, но она падала вновь.

— Ты вставать собираешься? Да просыпайся!

Катя открыла глаза. Над ней стояла сестренка.

— Фу блин! Слава богу, проснулась. Ну ты, мать, даешь, рыдаешь сначала на всю квартиру, что спать невозможно. Потом не то стонешь, не то мычишь, кошмар, я из-за тебя всю ночь не спала, да еще будильник орет, а ты не слышишь! — возмущалась она.

Катя села в кровати.

— Извини, я не хотела, ложись спи, я потихоньку буду, — ответила она сестренке.

Маша пошла обратно в постель, а Катерина пошла в ванную комнату приводить себя в порядок. Взглянув на себя в зеркало, Катерина решила, что все не так уж и плохо. Лицо, конечно, было припухшим, под левым глазом синело неприятное, но не большое пятно. От глаза до уха пролегла красная царапина. Шевелюра изрядно поредела, а кожа головы болела, если к ней притронуться. Зато на остальных видных местах осталось всего несколько синячков. Она подышала — ребра вроде бы целы. Больше всего пострадали ободранные до костей коленки. Катерина приняла душ и стала приводить себя в божеский вид. Первым делом она замазала синяк под глазом. Получилось заметно, если приглядываться, а если нет и главное, не выходить на яркий свет, то и ничего. Уложила волосы вперед так, чтобы они как можно больше закрывали лицо и откромсала себе кухонными ножницами длинную челку. Надела кофту с длинным рукавом и юбку по щиколотку. Покрутилась перед зеркалом: «Нормуль, ничего не видно. Хорошо эта слониха била на отмашь, а не кулаками», — решила она про себя.