Валерий Лаврусь - Казбек. Больше, чем горы

Замечательный Старый Тбилиси… Скоро его подновят, переделают, перестроят, и он утратит свою аутентичность и индивидуальность. Но пока… Пока он пахнет временем, красным вином, чурчхелой, свежемолотым кофе и восковыми свечами. Православные храмы повсюду (как они пережили советское время?). Любой русский православный человек в них может: помолиться, исповедоваться, причаститься, а случись, и обвенчаться. Грузинская и русская православные церкви — сёстры. Но первая лет на пятьсот старше. Грузия одна из первых приняла христианство, ещё аж в V веке, за что полторы тысячи лет «расплачивается», регулярно становясь жертвой агрессивных соседей-иноверцев. Православные русские православным грузинам помогли, но однозначно эту помощь оценить не получится. Российское чиновничество местами бывает хуже хана Батыя и Тимура Тамерлана, это мы по себе знаем.

Перебравшись на другую сторону Куры, мы в поисках почтовых открыток и марок прошерстили все близлежащие сувенирные магазины. Я отовсюду отправляю открытки, это уже вошло в традицию. Многие, кто оказывается со мной в поездках, заражаются этой идеей. Согласитесь, приятно, заглянув в почтовый ящик, вдруг обнаружить открытку из далёкой страны с маркой, проштемпелёванной названием города, которое ещё и не сразу прочитаешь, а если прочитаешь, то не сразу вспомнишь и найдёшь на карте. «С приветом, ваш…»

Пока искали, покупали, клеили марки, снова пошёл дождь. Ох, погода, ну, погода… Снова пошли искать, где бы присесть в тепле и сухости. Случайно набрели на «пешеходную улицу», заставленную столиками и перекрытую тентами и зонтами, там и притулились. У Лёхи после бурных переправ болело горло, я взялся его лечить горячим тёмным пивом. Тимур с Галей считали, что я издеваюсь над товарищем, и по-товарищески же ржали, Лёха хотел, чтобы ему хоть что-нибудь помогло, и готов был пить всё что угодно, официанты же вообще не понимали, чего от них хотят. Как это «нагрейте пиво»? Охладить — пожалуйста… А нагреть… Я им объяснял «как»… Они не понимали… Лёха объяснял… Тимур с Галей язвили… И тут зазвонил телефон. Я поднял руку, и все стихли. Звонил Алекс, они с Ольгой всё бросили и приехали в Тбилиси, заселились в «Имерети» и теперь жаждали присоединиться к нам. И что важно, Андрюха тоже с ними!

— Андрей взошёл? Взошёл Андрюха? — шипели рядом.

Алекс ответил просто: «Нет».

Андрей не взошёл. Они с Георгием выдвинулись в час ночи и к четырём достигли ледового поля на 4400 и попали в облако. Вокруг — трещины по пятьдесят метров глубиной, ничего не видно, и непонятно, развеется ли это когда. Они ушли вниз, решив не рисковать. А внизу речки раздулись так, что Андрюха форсировал вброд, раздевшись донага, чем изумил каких-то иностранцев. А Георгий перешёл, только вновь поднявшись на ледник. И снова всё обошлось…

— Мы с Галиной завтра хотим в Мцхету поехать… — сказал я, когда Андрюха окончил рассказ.

— В древнюю столицу Грузии? — уточнил наш грузин Тимур.

— В древнюю столицу Грузии, — кивнул я. — Дело там у меня одно…

И я поведал им о своих странных совпадениях, случайностях и мыслях по этому поводу.

— …Поехали с нами… если хотите. Только я… Только я никого не уговариваю, дело сугубо личное и, в общем-то, моё.

Галина подалась вперёд, я кашлянул и исправился:

— Наше. С Галей.

Они все решили ехать к мама Габриэли. Все. Так совпало.

Говорят, печальный диагноз «шизофрения» и вторая группа инвалидности спасли отца Габриэли от расстрела (за сожжённого Ленина), мол, статья-то 70-я нешуточная, и Москва требовала: «расстрелять!». Передёргивают. Даже в военное время по этой статье давали от трёх до десяти (немало, конечно, но и статья нешуточная), а в мирное — от шести месяцев до семи лет. И времена уже наступали брежневские. Пугали — да! Но от срока «шизофрения» действительно спасла.

Однако главным наказанием для Габриэли стала бы не тюрьма. Тюрьму он бы вытерпел… И даже не психушка, её-то он как раз вытерпел… Взбешённое церковное руководство Грузии запретило отцу Гавриилу служить в храмах. Даже заходить в них запретило! От причастия отлучило! По сути, они его отлучили от церкви…

Говорят, Габриэли мог обойтись без еды.

Говорят, он даже мог вытерпеть долго без воды и вроде бы даже без сна…

Но не без Святого Причастия…

А церковное руководство, сильно обеспокоившись, что безответственный поступок юродивого навлечёт гнев советских государственных чиновников, решило строго и демонстративно наказать распоясавшегося юродивого.