Анна Гава - Росси

Останавливаю машину возле небольшой закусочной и решаю взять еды с собой. Нам с сестрой пора найти точки соприкосновения. Прошлое не должно стоять между нами, ведь только вместе мы сможем все преодолеть. Какие бы невзгоды ни происходили в нашей семье, мы всегда были вместе. Даже если не общались, ссорились, мы всегда знали, что есть друг у друга. Эта невидимая сила, поддержка, помогала справляться с любыми трудностями и так будет и в этот раз.

Делаю заказ и возвращаюсь домой:

— Лия, где ты? — спрашиваю с порога.

Сестры нигде не видно, телевизор работает, а ее телефон лежит на журнальном столике. Сердце бешено бьется в плохом предчувствии. Надеюсь, что с ней все в порядке. Поднимаюсь наверх и нахожу ее лежащей на холодном кафеле в душевой. Рядом с сестрой лежит шприц, а из ее рта течет белая пена:

— Лия, только не это, — говорю, и мой голос срывается. Сердце пропускает удары, а я судорожно ищу телефон и набираю номер скорой.

Связь с реальность для меня теряется в тот момент, когда я прижимаю к себе худое тело сестры, пытаясь уловить хоть какие-то признаки жизни. Как я мог это допустить? Как мог оставить ее после всего, что сам натворил?

Я выношу ее на руках из дома и укладываю в машину:

— Держись, малышка Росси, мы еще и не из таких ситуаций выпутывались, — говорю, стирая слезы с лица.

Я никогда не был набожным человеком, но сейчас все мои мысли превратились в молитвы за сестру и ее жизнь. Звук подъезжающей скорой врезается в мою реальность и оглушает, а дальше все сливается в единое пятно. Белые халаты, обездвиженная Лия, весь мой рухнувший мир…

***

Яркое солнце ослепляет меня. Я иду по теплому песку, и нежные воды океана омывают мои ступни. Всматриваюсь вдаль, и словно из дымки появляется она… Девушка моих мыслей идет мне навстречу. Тонкая шелковая ткань ее белого платья развевается на ветру. Длинные волосы цвета молочного шоколада мягкими волнами обрамляют ее прекрасное лицо, вся ее фигура пронизана легкостью и утонченностью. Изысканная красота Юли сводит меня с ума, а полнота ее губ так и притягивает взгляд. Желание поцеловать ее охватывает все мое тело, я иду ей навстречу, и вижу, как ее губы растягиваются в манящей улыбке:

— Любимая, — шепчу я, заключая ее в объятия и вдыхая запах ее волос.

Юля чуть откидывает голову, чтобы заглянуть мне в глаза, и из приоткрытых губ вырывается еле слышный стон. Я больше не в состоянии сдерживать себя, поэтому со всей страстью впиваюсь в ее губы поцелуем.

— Марко… — голос мамы выдергивает меня из яркого солнечного дня и возвращает в больничные стены. Отвратительные запахи медикаментов, йода и человеческих страданий врываются в мое сознание и помогают быстрее проснуться.

Мама сидит рядом со мной, ее рука покоится на моей руке. Я дома… Умиротворение вытесняет тревогу и помогает мне успокоиться.

— Ты уже здесь? — спрашиваю, заглядывая в ее черные, как ночь глаза.

Мама сильно изменилась с нашей последней встречи. Все эти страдания отразились на ней не лучшим образом. Под ее глазами залегли большие темные круги, прибавилось морщин и седины в смоляных волосах. Сейчас она сама на себя не похожа. Где та женщина, которую было ничем не сломить? Двое ее детей не просто сломали ее, а растоптали и раздавили… Из-за нас она лишилась части своей красоты, боль и тревога стали неотъемлемой частью ее нового образа…

— Я вылетела, как только врачи мне позвонили, — говорит, и одинокая слеза скатывается по ее щеке.

Она проводит рукой по моим волосам и смотрит мне в глаза.

— Я знала, что ты жив, — шепчет, утыкаясь мне в грудь.

Обнимаю ее и крепко прижимаю к себе.

— Прости меня, мама, — говорю я. — Прости за все, что случилось. И за то, что не усмотрел за Лией.

— Мы ее вылечим. Все будет хорошо, — вымучивает улыбку.

Знакомая высокая фигура нависает над нами:

— Офицер Нарди? — удивляюсь я.

— Марко, ты совершил ужасную ошибку, — говорит он приглушенно.

— Уже ничего не исправить, — отмахиваюсь я.

— Ты слишком понадеялся на себя и на Лию. Она не стабильный человек. Этим поступком она вас обоих подвергла огромной опасности. Все в Италии уже знают, что она снова сорвалась и попала в больницу с передозировкой. То, что ты жив, в любую минуту может раскрыться, и я уже ничем не смогу тебе помочь.

— Что значит, все знают, что она попала в больницу?

— Смотри, — отвечает офицер и протягивает мне несколько газет с кричащими заголовками и фотографиями сестры.