Джакомо Маццариол - Мой брат – супергерой. Рассказ обо мне и Джованни, у которого на одну хромосому больше

Я глядел на рисунок, не понимая. Его просили войну изобразить, а он накорябал девчонку с мороженым? Я воздержался от комментариев, но, когда Джо вышел, высказал маме свое недовольство:

– Я смотрю, он оценки даром получает.

– Не говори, – поддакнула Аличе; кажется, она была полностью согласна.

– Почему? – спросила мама.

– Как почему? Потому что тут смысла никакого нет. Войной и не пахнет, а ему десятку поставили.

На этом разговор заглох.

Вечером меня вдруг ни с того ни с сего потянуло размышлять и писать. Я взял дневник. Обложку украшало мое собственное высказывание: «Самое страшное на свете – пустая страница. Самое приятное на свете – пустая страница». В дневнике в той или иной степени отражалась вся моя жизнь. Это был мой карманный Витто. Собираясь приступить к делу, я заметил на тумбочке у кровати рисунок Джо, который он показывал мне на кухне. Снова всплыл вопрос: как можно было поставить десятку за эту мазню не по теме? Я еще раз изучил его. Может, тут цвета и формы какие-то особенные? Нет, ничего подобного. Должно быть что-то еще. Что-то, чего я не в состоянии понять. Почему девчонка? Почему с мороженым? Почему одна, в печали, на краешке скамейки? Что он хотел этим сказать?

Проще всего было отнести это к разряду его обычных странностей.

Проще всего было решить, что он не понял тему.

Да, проще всего, конечно, так. Тут я вспомнил, что у него была та же учительница, что и у меня. А она всегда писала в тетрадях учеников подробнейшие рецензии на каждый рисунок. Я сходил за портфелем Джо и нашел тетрадь по рисованию. Так, последняя страница. Ага, вот оно. И я прочитал:

«Получив задание изобразить войну, все ученики в классе нарисовали винтовки, пушки, бомбы, трупы. Все, кроме одного. Маццариол решил показать войну с другой стороны. Девушка – невеста солдата. Он воюет, и поэтому ей приходится есть мороженое (которое Маццариол любит больше всего на свете) в одиночестве.

Да, война означает и это тоже: есть мороженое в одиночестве.

Объяснение получено от автора, отредактировано совместными усилиями.

Браво, Маццариол!»

И все-таки карма существует. Я убедился в этом однажды летом на парковке кинотеатра. Да уж, на парковках вечно случается что-нибудь интересное!

Когда ты учишься, лето начинается не первого июня, а в следующую секунду после последнего звонка в последний учебный день. И вот вечером такого дня, в первый по-настоящему летний вечер, мы решили всей семьей отправиться в кино и отпраздновать это наше персональное начало лета. Не помню, что за фильм шел; впрочем, нам было все равно – главное, что мы вместе, смеемся и пожираем попкорн.

Мы припарковались на одном из VIP-мест, как мы их называем, то есть в желтом прямоугольнике для людей с ограниченными возможностями. Я обожаю VIP-места. Это знак уважения общества к таким, как Джо. Золотая рамочка, обрамляющая их передвижения, или, вернее, остановки. Для пользования VIP-местом нужно иметь с собой настоящее VIP-удостоверение. Да, многие жаждут обладать им; многие мечтают положить под стекло карточку, превращающую их машину в VIP-автомобиль, чтобы не сходить с ума в поисках свободного места на парковке. Но увы. VIP – это не для всех.

Возвращаясь к разговору.

Мы приехали, припарковались и пошли в кино. Надо вам сказать, что мы – зрители нетипичные; наша семья – чемпион по асинхронному смеху. Если мы смотрим комедию (а так обычно и бывает, потому что только насчет комедий нам не приходится спорить), то никогда не смеемся одновременно и с одинаковой интенсивностью. Папа смеется над всем; мама, как правило, над семейными несуразицами; Кьяра – только над тонкими остротами; Аличе… над разным, не всегда понятно, над чем именно, – может, над девчонкой в наряде цвета фуксии, похожей на ее знакомую идиотку; я – над бессмыслицей, Джо… ну, тут никогда наперед не скажешь, что его рассмешит. В любом случае хохочет он в три раза громче, чем мы все, вместе взятые.

Прибавьте к этому то, что мы забываем выключить как минимум один телефон, перемалываем попкорн не хуже зернового комбайна, открываем растрясшиеся банки с газировкой, роняем сумки, выпускаем газы, щиплемся и вскрикиваем, хлопаем в ладоши, – и вы поймете, почему, когда папа приходит в кассу местного кинотеатра и просит шесть билетов, кассирша, зная, чем это грозит, всякий раз пытается убедить его выбрать нам какое-нибудь другое занятие: «А вы знаете, какая хорошая сегодня ярмарка?», или: «Ой, а на главной площади устроили такие интересные игры!», или: «А сейчас как раз в школе Джорджоне футбол идет!», или: «Тут рядом новое кафе-мороженое открылось, не хотите сходить?»