1 ...6 7 8 10 11 12 ...62 Автобус опоздал на сорок минут. Все это время страх держал меня за горло. Никакой информацией кассиры не располагали, они не знали, к какой платформе подъедет автобус, когда он будет, будет ли он вообще.
Радуясь его появлению, закинув сумку, наслаждаясь придорожным воздухом, я закурил сигарету и встал рядом с этой старенькой, потрепанной банкой. На билете не указано место, водитель сказал, чтобы я запрыгивал на любое свободное, а дальше как пойдет. Последние ряды оставались свободны, это меня устраивало. Моими соседями оказались рабочие мужики, распивающие пиво в двухлитровых бутылках, отрыжка вперемешку со смехом не утихала первые два часа, оставалось только смириться.
В Новороссийске мы простояли пятнадцать минут. Группа из пяти человек направилась в платный туалет, пятнадцать рублей оказались у престарелой дамы в руке, проход открылся, вонь поднялась. Придорожные туалеты всегда оставались загаженными, сколько ни плати. Я спустил нужду в общий писсуар, протяженностью в пару метров. Моча стекала ручейком прямо вниз, как дождь с крыш. Купил еще одну пачку сигарет, шаурму и газировку, несколько хороших укусов, пару глотков ледяной воды, а на десерт хорошая сигаретка, заставившая меня радоваться предстоящему приключению, небольшая радость жизни.
Солнце раскидывало последнее золото на бескрайние степи нашей страны. Ветер давал подзатыльники, подгоняя меня к автобусу. Я уселся на место, и мне ничего не оставалось делать, как смотреть в окно, где мужик прощался со своей семьей.
Редкие русые волосы с проседью качались под хлесткими ударами ветра. Замызганные шорты, майка, тапки с кусочками застывшего цемента, жилистые поджаренные руки, глубокие морщины, прятавшие скромные слезы разлуки, и тоскующая улыбка с полупустой челюстью. Его крепкая женщина цыганской внешности обнимала избитое тело, скрывая любимого от посторонних глаз, рядом стояла такого же крупного телосложения дочь с маленьким ребенком на руках. Еще одна из сотен семей, которая находится в разлуке, чтобы держаться наплаву.
Рабочие места постоянно где-то появляются, вот только никто о них не слышит, всем приходится крутиться в одиночку, надрывать спины, отравлять легкие, спать по три-четыре часа, забыть о социальном пакете, верить только своим рукам и глазам. Никаких грез, цветных снов, оплачиваемого отпуска, подарка на Новый год и дачи за городом. Есть только ты и твоя семья, либо ты остаешься мужчиной до конца, ломая собственную жизнь, либо сбегаешь с позором за плечами — иллюзией свободы. Они зашли в автобус, выбрав места передо мной, шторка окна убрана, горечь слез с тусклой улыбкой в окне и за ним. Двигатель заработал, колеса закрутились. Мужик грязной левой рукой протирал глаза, а правой изо всех сил махал, пока не исчез из виду.
До Джубги дорога выдалась спокойной, мужики посапывали, апельсиновое солнце погружалось в воду, а я непрерывно смотрел в окно. Деревья изумрудным платьем превосходно сели на голую почву. Одиночество природы всегда завораживает глаз. Снова пятнадцатиминутная остановка — в Джубге. Туалет, сигарета, забежал в автобус, оказался не мой. Еще один автобус. Толпа полукругом повисла у входа, я протолкнулся к дверям, прыгнул на сиденье в ожидании коллег по несчастью. Люди завалились, не оставив ни одного свободного места, рядом со мной поселился парень с длиннющими ногами. Мой рюкзак повис на коленках, ноги согнуты, подушки нет, наушников нет — поездка не самая лучшая.
Я набрал Лизе, ее голос успокаивал, как водопад Учан-Су на горе Ай-Петри. Она говорила, что ждет меня. Такой родной и близкий голос играл в трубке. Совсем скоро я буду дома, буду с ней. Она готовила ужин, рассказывая о том, как прошел ее день. Спина начинала ныть, ноги затекать, от духоты мне хотелось сорвать кожу на себе. Голос в телефоне доставал меня из этой духовки, я, как слепой ребенок, полз ему навстречу. Лиза нарезает салат, слушая на громкой связи мои нелепые истории, ее голос превращается в смех, похожий на детские качели, вверх-вниз, вверх-вниз, такой звонкий и приятный.
Свет в салоне выключили, правой рукой вытер пот с лица, рюкзак спустил к ногам, надо попытаться уснуть. Дорога пошла серпантином, она убаюкивала наше сознание. Кажется, будто все люди в салоне горели одной идеей, как бы уснуть. Пробираясь сквозь туман дрема навстречу безрассудному отдыху, взорвалась бомба. Маленький курчавый ребенок, сидевший у здоровой мамаши на руках, разразился воплем. Все вокруг насторожились, ожидая, когда закончится эта вспышка. Прошло полчаса, в полутьме видно негодующие лица пассажиров. Сосед врубил музыку на телефоне. Наушники спасали его от внешнего мира, он закрыл глаза и покинул наш клуб. Прошло еще минут десять, кто-то не выдержал:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу