Майя Жлобицкая - Божий мир

Я задаю вопрос: «А какой тебя друг позвал в тот мир? Земной или космический?»

Отвечает ушедший Владимир: «Попросту говоря, я знал, что уйду. И просил Бога, чтобы Он меня устроил у себя. Он мне дал друга. Я с ним общался, он мне многое говорил о том мире. Я его познавал и хотел уйти туда, но родители держали меня».

ОПЕР ДЕН ЛУ ИН ТРЕК. Доколе это ясно только мне.

Нам тяжело терять близких и родных, и если бы каждый знал, что ушедшие в тот мир просто становятся для нас невидимками, но живыми сущностями с тем же характером и принципами, что были на земле, не так бы горевали сильно и иначе размышляли о постигнутом горе. Ко мне приходят в духе многие ушедшие в тот мир. Ведь родственнички их не слышат, а я слышу, понимаю и разговариваю с ними. Вам, конечно, интересно знать, как это происходит. А вот так: дух умершего в первую очередь посещает своих близких и родных. Он свободно проникает сквозь закрытые двери и стены. Для него не существует преград. Войдя в дом, он идёт на кухню и сильно там гремит посудой. Таким образом привлекает своё внимание к себе и просит есть и пить. Не важно, сможет ли он употреблять пищу или нет. Но инстинкт земной ещё не покинул его, и он хочет есть. Ведь мы делаем поминки едой и на могилки носим еду. Когда у меня на кухне начинает сильно греметь посуда, я понимаю, это знак того, что кто-то пришёл ко мне из моих знакомых новичков, но я ещё не знаю кто. «Кто же в очередной раз умер? — задаю я себе вопрос. — О, Боже мой, опять покойничек пришёл. Кажется, никого на примете не было, чтобы отдал Богу душу свою».

«Кто ты?» — спрашиваю я пришедшего духа. Конечно, ответа не последует. Душа только несколько дней освободилась от телесной оболочки. Новичок пока не может общаться с нами. Но слышит нас и видит по-своему. Не поймёт, что с ним происходит. Приглашаю его к столу (душу умершего), угощаю едой, чаем, и покойничек такой довольный, ведь он не зря гремел посудой. К концу сорокового дня дух умершего уже может свободно общаться с нами телепатически (если это ему будет разрешено). И ему очень хочется поговорить, спросить, кой-чего рассказать. Вот тут-то я вступаю с умершим в контакт. Вам интересно знать, что он говорит? А вот что: вначале я узнаю от знакомых, кто умер, и тогда называю его по имени, а иногда по имени и отчеству, как величали его при жизни.

Итак, разговор с умершей душой Валерия: «Валерий, ты где сейчас находишься до сорокового дня? Можешь со мной поговорить в данное время?»

Отвечает дух Валерия: «Особо сказать нечего, я то и дело учу урок нравственности. Пока по приходу изучаю азы, а потом пойдёт беседа о Высшем.

Я это знаю, но здесь всё по-другому. Надо иметь ответы на вопросы. Когда я ушёл, то меня спросили: «Кто следующий будет?» Я что мог сказать? Я не маг какой-то, чтобы предопределять судьбы людей и отгадывать их уход с земли. Про себя-то знал я, что уйду, и надо было подготовиться заранее. А сейчас я не могу даже говорить. Всё вылетело, я не учил правил поведения. Я изучал мантры и хинтры. А здесь совсем иное. Разве мог я предположить о смятении и смирении бытия? Это ужас какой-то. Это не так, то не эдак. Я что им — коллекционер, что ли, какой? Уже два дня меня мучили, но на третий я смекнул и ушёл в полосу сознания, так я и выиграл время. Потом потянули почему-то в полосу зрелости и похоти мои вспомнили. В общем, всё припомнили. А мне жаль было уходить, но уход был обеспечен заранее».

Он задаёт мне вопрос: «А что, я уже там?»

Я ему отвечаю: «Да, Валерий, ты покинул землю, но мы всегда будем с тобой. Сообщай нам почаще, как там».

Ответ Валерия: «Я что, врать-то не умею, скажу всё так, как есть. Завтра меня заберут, это будет уход совсем. Я дам тебе то, что не дам никому, это слово, которое ты услышишь от меня: Я БОГА ВИДЕЛ».

Отвечаю я ему: «Да? Это же великое счастье. Что Он тебе говорил? Или просто видел Его?»

Говорит душа Валерия с того мира: «Я положил к Его престолу много денег, но Он их не взял, а принял мою душу, и возложил венок, и послал меня в ту полосу сознания, в которой я находился много лет. Вот я и пошёл туда один. Нехорошо Он поступил со мной. Я Ему одно, Он мне другое, вот и влип я по самые уши. Но, что говорить тебе, сама знаешь ты, какой я. На земле брат, брат, а здесь (ядрёна вошь), короче говоря, — никто. Что-то я разговорился. Ну, пойду, меня ждут. Я сам не знаю, что делаю здесь. Я скоро уйду совсем и, возможно, больше не приду к вам. Я был жесток по отношению ко всем. Что было, то было. Час от часу нелегче становится. Все окружили меня, и все говорят: спроси у неё то и это. Я что им, связной, что ли, какой? Я умер, а они погибли кто от чего: от пьянки, наркомании или сами себя погубили. Здесь много всяких. И это надо быть среди них?»