Чарльз Мартин - Я спасу тебя от бури

Я слышал, люди с Западного побережья в разговоре с людьми с Восточного побережья замечают, что они предпочитают землетрясения ураганам. «По крайней мере, нам не приходится эвакуироваться». Я в этом не уверен. Наступление урагана можно предвидеть. Достаточно прочитать штормовое предупреждение и оценить уровень опасности. Категория 1. Категория 2. Категория 5. Вы можете подготовиться: купить свечи, воду, бензин для генератора, коробку патронов. Землетрясение приходит нежданно, раскалывает мир пополам и посылает цунами за две тысячи миль – туда, где люди даже не ощущают вторичные толчки.

Приятные образы в моей голове подошли к концу. Следующий набор слайдов показывает бесплодную каменистую местность, по которой катятся шары перекатиполя. То, что когда-то прочно стояло, теперь рухнуло. Стол, усеянный счетами, которые я не могу оплатить. Майк Меркетт говорит, что ему очень жаль и что у меня есть девяносто дней. Броди задает вопросы о своей маме, на которые я не могу ответить. Я обнаруживаю Энди на полу в ванной с бледно-голубой кожей, рядом валяется пустая баночка из-под таблеток. Я мчусь в больницу и с криками пробиваюсь в отделение неотложной помощи, держа ее на руках. Смотрю, как они промывают ей желудок и пытаются очистить кровь от девяноста таблеток, которые она проглотила. Здание суда: она сидит напротив в наручниках и вопит на меня. Адвокат предлагает мне поставить подпись. И пока все эти картины мелькают передо мной, какая-то огромная рука выключает звуки и убирает цвета. Образы становятся безмолвными, черно-белыми и зернистыми. Только субтитры и заключительные кадры в монохроме.

Над моим плечом ухнула сова. Прошел целый час. Лунный свет отбрасывал на страницу тень от ручки. Я провел пальцем по пятнышкам от высохшей влаги. Прежние вопросы вернулись ко мне. Почти тринадцать лет назад я зашел в прачечную самообслуживания.

Как мы могли дожить до такого? Как все это распутать?

Кино нашей жизни закончилось. Она повернулась и ускакала прочь, не оглядываясь назад. Ее плечи опустились; все было ясно без слов.

Моя рука зависла над линией для подписи. За последний год я приезжал сюда каждый месяц, пытаясь найти причину не подписывать документ. Процесс был простым: подпиши, сдай в архив и двигайся дальше. Люди делают это каждый день. Много раз в день. Половина супружеских пар рано или поздно распадается. Почему бы мне не сделать то же самое? Если в этот раз не получилось, в другой раз получится.

В детстве я играл в старом заброшенном амбаре. Однажды я спустился по лестнице в подземное хранилище. Порыв ветра захлопнул дверь, и задвижка вошла в засов. Как бы громко я ни кричал, никто не спешил на помощь, потому что никто, кроме моей лошади, не знал, где я находился. Ночь была очень длинной. Моя лошадь долго стояла снаружи, но наконец решила, что я не приду, и побрела к дому, а на следующий день мой отец открыл задвижку.

– Проголодался? – спросил он.

Я помню прикосновение солнца к моему лицу и чистый воздух в легких, но лучше всего я помню, как вышел на свободу.

Снова ухнула сова, и на этот раз ей ответила другая, в полумиле отсюда. Одинокое эхо.

Я почесал голову, протер глаза, приставил ручку к бумаге и вывел буквы, составлявшие мое имя. Потом я слез со скалы, но по ощущениям это никак не напоминало выход из подвала в амбаре.

Позднее в тот вечер я столкнулся с заглохшим автомобилем на автостраде.

Энди сидела за столом, держа кружку обеими руками. Я снял шляпу, засунул папку под мышку и выдохнул. Примерно в тот момент, когда я собрался выйти наружу и поговорить с ней, появился доктор Эрл Джонсон. В руках он держал цветы.

Мою мгновенную реакцию было трудно удержать под контролем. Я отступил в тень и посмотрел через стекло. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и она подставила щеку.

Что за умница.

Потом он сел, и они стали беседовать друг с другом. Он потянулся через стол и взял ее правую руку в ладони. Я не смог выдержать это больше пяти минут. Я решил, что лучше выйти, прежде чем Эрл получит пулю в голову, а меня упрячут за решетку до конца жизни.

Ковбойские сапоги производят характерный звук, когда идешь по бетону. Энди знала этот звук. Она повернулась, и неверие на ее лице вскоре сменилось стыдом и дискомфортом. Я подошел к столику и положил перед ней конверт с судебной печатью, где находилась заверенная копия постановления о нашем разводе. В ее глубоко запавших глазах, обведенных темными кругами, отражались боль и обида. Я повернулся и ушел, а в моей голове эхом отдавались слова моего отца: «Если ты едешь на мертвой лошади, нужно спешиться».