Дарья Донцова - Заколдованный принц Генри Тигрович

Ротвейлер лег около Базиля и начал тыкать его в шею своим холодным носом. Несколько раз Василий терял сознание и приходил в себя оттого, что пес осторожно покусывал ему уши. На улице стемнело, пострадавший замерз, Генри каким-то образом это понял, притащил плед с дивана и бросил его на ноги покалеченного хозяина.

– Остановись, – прошептал Базиль, – у тебя все лапы в крови. Капец мне! Плохо совсем. Надо, чтобы один из нас обязательно выжил, Катя с ума сойдет, если мы оба… того… Похоже, с ней ты останешься. Сиди тихо, а то кровью истечешь. Жаль, Тигрович, по телефону звонить не умеешь.

Генри, лежавший около Василия, вскочил и ринулся к маленькому столику. Последнее, что видел Базиль, перед тем как окончательно лишиться чувств: пес держит в пасти трубку.

Все время, что Василий провел в клинике, мы пребывали в недоумении. Да, Тигрович невероятно умен и благороден, он забыл о неприязни к Базилю, принес ему воды, догадался, как напоить беднягу, согревал его, приводил в чувство, услышав слово «телефон», кинулся к аппарату. Но как? Как? Как он сумел набрать мой номер?

Ну и конечно, этот же вопрос все задавали вслух, когда Катя устроила праздничный ужин, посвященный возвращению Василия домой.

– Простите, ребята, я не верю, – сказал Миша Гончаров, чокаясь с хозяином. – Тигрович уникум, но откуда ему знать номер Даши?

– Он его запомнил! – предположила Оля Семенова.

Присутствующие рассмеялись.

– И носом набрал? – веселился Гончаров. – Или, может, хвостом?

В эту секунду мобильный, лежавший у моей тарелки, запел соловьем, я взглянула на экран.

– Катя! Ты меня вызываешь.

– Я? Тебя? – удивилась сидевшая рядом подруга.

– Да, с домашнего номера, – подтвердила Оля, глядя на мою трубку.

Я взяла сотовый.

– Алло.

В ответ послышалось сопение, шорох и громкое: «Гав-гав». Все повернулись на звук и увидели Генри, он поставил правую переднюю лапу на лежащую на полу трубку.

– Автоматический набор! – осенило Ермолаеву. – У меня только один номер в него вбит, он принадлежит Даше.

– Ничего себе, – прошептал Михаил, – вы только гляньте, он не всей лапищей нажимает, а боком. Неужели понимает, что надо удерживать только одну клавишу?

– Нет, – засмеялся Базиль, – у нас такая модель, что безразлично куда нажимать, чтобы номер набрался, главное – не отпускать кнопку десять-пятнадцать секунд.

– Думаю, он это знает, – пролепетала Оля, – сейчас продемонстрировал, как пользуется телефоном. Люди, Тигрович не собака, он заколдованный принц!

С тех пор прошло несколько лет. Генри и Базиль растолстели от вкусных семейных ужинов. Кирюша поступил в университет. Тигрович мирно спит в супружеской спальне в большом кресле. Иногда, если на улице холодно, Василий просыпается по ночам и укрывает пса пледом. Топор войны давно зарыт, Василий и Генри лучшие друзья. Семейные обязанности они честно разделили поровну. Базиль зарабатывает деньги, балует Катю, стрижет газон. Генри прогоняет из сада всех чужаков, любит Катю и караулит коляску маленького Андрюши.

В комнате студента Кирюши давно висит люстра с изображением Спанч Боба. Когда сын окончил школу, Катя сказала ему:

– Ты уже не маленький мальчик, давай сделаем ремонт, поменяем мебель и светильник.

– По поводу кровати и шкафов спорить не стану, – ответил парень, – но Спанч Боб останется тут навсегда. Это самая дорогая мне вещь и напоминание о том, как я ошибался, когда ненавидел Базиля. Да я и Генри прежде терпеть не мог.

Василий обнял Кирилла.

– Мы просто притирались друг к другу. Это иногда бывает болезненно.

– Зато сейчас я понимаю, как мне повезло, что ты рядом и Генри с нами, – сказал юноша.

Недавно мы шумной компанией праздновали день рождения Тигровича. И гости, и именинник наелись на славу, а на десерт Базиль заказал огромный торт. Когда он поставил его на стол, я увидела, что верх торта украшает надпись: «Друг – это тот, кто останется с тобой, когда все остальные уйдут».