Александра Миронова - Восставшая из пепла

Несколько вечеров он провел дома у Маруховских, наблюдая со стороны, как тает холод и семья снова начинает дышать. Гоша упросил мать забрать его с тенниса и научить готовить – оказалось, что это ему куда как интереснее. С Матвеем тоже вышло все просто – Лене понадобилось несколько минут и простых умозаключений, чтобы понять – никаким репетиторством мальчик не занимается, пашет в кафе или ресторане, собственную учебу запустил. Не стараясь занять место отца, Леня все же предложил Матвею помощь с запущенной математикой. И Матвей ее принял.

Пожалуй, с ним первым ему удалось наладить контакт. Сын был точной копией матери – доброта и открытость превалировали, и Леня надеялся, что жизнь никогда этого в нем не изменит. Матвей даже попросил его поговорить с матерью и рассказать про работу в кафе.

Почему-то он очень боялся ее гнева, хотя Лиля просто была неспособна сердиться. Всплеснув руками и посетовав, что недоверие Матвея ее очень расстроило, она тут же принялась расспрашивать его о коллегах и пригласила их на день рождения Кати. Других близких людей у них не осталось, им предстояло собрать мир заново. Почему бы не начать с тех, кто умеет протягивать руку помощи?

Празднование Леонид сумел организовать в арестованном доме. Об этом его попросила Лиля, как она объяснила – «нужно закрыть все двери в прошлое».

Когда все были в сборе, Катя приготовилась задувать свечи на торте, который Лиля внесла под нестройное пение.

– А где сейчас… ма… Вика? – вдруг спросила девочка в наступившей после последнего куплета тишине, порвав и без того хрупкое полотно праздничной атмосферы.

Леня затаил дыхание. Вот оно, началось. А он-то, дурак наивный, понадеялся, что все позади. Вику похоронили в закрытом гробу почти месяц назад, Катю на похороны решили не брать и этой темы малодушно старались избегать в разговорах.

– Этого я не знаю, – честно ответила Лиля и, подойдя к дочери, взяла ее за руку, – но она была тебе мамой и любила тебя по-своему. Она заботилась о тебе, и благодаря ей ты выросла такой чудесной. Просто болезнь оказалась сильнее.

Леня выдохнул и сдержал порыв обнять Лилю. Как же просто и ясно она все умеет объяснять. Он залюбовался ею – такой тоненькой, молодой, похожей на старшую сестру собственных детей. И в то же время сильнее многих мужчин, которых он знал.

– Задувай свечи, – заорал Гоша, прерывая лирическую паузу. Катя тут же включилась и набрала в легкие воздух, но брат снова ей помешал: – Только желание загадай!

Катя, задержав дыхание, принялась размышлять, потихоньку краснея от натуги, и наконец выдохнула изо всех сил и задула одним махом одиннадцать свечей.

– Ниче себе легкие, – усмехнулся бармен, которого, как оказалось, звали Алексеем. Чувствуя себя немного не в своей тарелке в чужом богатом доме, он взял на себя функцию фото- и видеооператора. Но, улучшив момент, когда его никто не слышал, все-таки не удержался и шепнул Матвею:

– А ты молодец, пацан, с такого дома пойти таскать грязные чашки и тарелки – это не каждый может.

– Много ты понимаешь, – умудренно покачал головой Матвей, а Леша похлопал его по плечу.

Лиля принялась хлопотать, разрезая торт и раскладывая кусочки по тарелкам.

– Мама, а я могу увидеть свою комнату? – со свойственным детству эгоизмом уже веселым голосом поинтересовалась Катя.

Лиля замерла, пытаясь унять сердцебиение. Одиннадцать долгих лет она жаждала услышать этот вопрос. И наконец это произошло. Последняя дверь в прошлое, которую нужно было закрыть, чтобы начать новую жизнь.

Аккуратно положив кусок шоколадного торта на тарелку, Лиля повернулась к дочери и улыбнулась:

– Конечно. Ведь она так долго тебя ждала.