Любовь Тильман - Книга Прощания

Это был человек очень тонкого ума, такого тонкого, что почти незаметного.

Я давно живу в мире глухоты, где только эхо, которое отвечает, но ни за что не в ответе.

Традиции, ритуалы… тоска сердца… зов Души… – И жестокая реальность, требующая непростого выбора: лететь попрощаться с ушедшим, или остаться и помочь выкарабкивающемуся после тяжёлой операции. Как бы ни было больно, не предпочту мёртвого живому!

И Чечня и Беларусь…

Где не глянешь – всюду Русь…

Прилетят. Поклюют зёрнышки. Насрут на голову. И летят дальше, довольные собой, что след оставили. И повсюду слышны их трели.

Поют они о себе – просвещённых, несущих культуру и профессионализм… а также о тех, которые построили для них кормушки и заполнили их едой – примитивных и жадных: зёрна да орехи положили, а золото и алмазы нет.

Одним оно даёт власть, другим защиту от этой власти, а всем вместе – новый апокалипсис.

В стремлении во что бы то ни стало продолжить политическую карьеру, в религиозности или атеизме, любви, страсти, неотвязном пользовании гаджетами, компьютерных посиделках, походах на кофе, пиво… ничего плохого нет до тех пор, пока человек сознательно присутствует в том, что делает.

Однако любое занятие, переходящее в самоцель, может спровоцировать маниакальное поведение, полностью подчинив себе все помыслы и действия. И если он не захочет осознать этого и резко выйти из «игры», он пропал.

Собственно, это и есть одержимость: человек перестаёт управлять своими желаниями, желания управляют им.

Он несомненно Существует. Только милосердия в Нём не больше, чем в проплывающей над головой туче…

Ничто не остаётся таким, каким появляется на свет, ни горы, ни моря, ни леса… ни камень, ни растения, ни животные… ни континенты, ни страны…

Человек рождается и не умеет ни говорить, ни ходить, ни даже держать ложку… и мы считаем вполне нормальным, что он развивается, взрослеет, приобретает всевозможные навыки. Мы не предъявляем ему претензий за то, что он меняется и не требуем от него, оставаться таким, каким он впервые увидел свет.

Дерево появляется из семени маленьким росточком, но мы принимаем без возражений, что оно растёт и даже листья его приобретают другую конфигурацию, чем у сеянца, радуемся его цветам и плодам, не объявляя им протест, что прежде они не существовали.

В нашем мире нет стабильности, только нарождение и распад. Хотя самцам шмеля может показаться, что только их жизнь коротка, а мир Земли вечен и неизменен.

«Парень с девушкой целуется, просит цену набавлять»

«Кто говорит? – Слон. Откуда? – От Верблюда. Что Вам надо? – Шоколада!»

Так кто всё-таки обитает у нас в голове тараканы или мухи?!

Тараканы животные тихие, на свету стараются не показываться, в темноте живут и размножаются, выползая из своих укрытий только чтобы подкрепиться и тут же разбегаются стоит только включиться свету. Разве что самка какого-либо летающего вида свалится вам на голову, скатится на пол и бегом под кровать, или какую другую мебель, оставить сумку с потомством. Только при значительном перенаселении, когда им просто необходимо отвоевать свои, оккупированные нами территории, тараканы наглеют до того, что переходят на дневной образ жизни.

Если они и есть у кого в голове, то ведут себя осторожно, при включённом разуме не высовываются, кроме как при превышении максимума численности на квадратный миллимикрон мозговых извилин.

Другое дело мухи. Мухи обожают свет, тепло и… свободу. Вы ей хоть бочку говна выкатите, а она всё равно будет ползать по стеклу в поисках выхода, кружить над вами, жужжать, щекотать крылышками и лапками, кусаться, требовать, чтобы её выпустили.

Мухи в наших головах также рвутся наружу, назойливо жужжат, требуя материализации, неважно в поступках ли, текстах, музыкальных фразах, формулах и прочих атрибутах своих проявлений.

Соседствуют ли в наших головах мухи с тараканами?! – Возможно. Почему бы и нет.

Лишь бы они не мучили нас круглосуточно, как описано у Алексея Апухтина:

Мухи, как черные мысли, весь день не дают мне покою:

Жалят, жужжат и кружатся над бедной моей головою!..