Валерий Попов - Грибники ходят с ножами [Повесть и рассказы]

Я испуганно смял текст, поджег в пепельнице.

Нет уж, лучше я буду сочинять борзых — а то эта свобода творчества к добру не приведет.

Напечатал наверху чистого листа заголовок: “Борзые”.

И понеслась!

...Управляй, Увлекай, Завлекай, Навлекай, Догоняй, Погоняй, Разгоняй, Привлекай!..

Мне почему-то показалось, что Ездунову должны были понравиться эти клички... Я уже представлял эту огненную свору, их симпатичные собачьи морды... Но тут, черт тебя побери, раздался стук!

— Да! — недовольно воскликнул я.

Вошел, естественно, Мартын... Вот бездельник!

— Я надеюсь, не помешал? — как бы извиняясь за вторжение, проговорил он, но тон его говорил о другом: вы жалкий смертный, за счастие должны почитать, что я изыскал время посетить вас!

Я только тяжело вздохнул... Часа полтора коту под хвост!

— Печатаете? — Он снисходительно кивнул на машинку, будто сам не видел, что печатаю.

— Печатаю! — ответил я. — Хотите?.. — Я услужливо подвинулся.

— Нет уж! — Он усмехнулся. — Пускай на такой машинке... печатает кто-то другой!

Ну ясно! Ясен этот тип! Разумеется — нацелен на что-то гениальное... но условия... условия не дают! Если, скажем, дать ему машинку из чистого золота — он, может, и напечатает пару строк... но — на этой?! А пока зато можно презирать — тех, кто соглашается работать на каких угодно машинках!.. Ну, ясно. Привез, чтобы презирать. Хотелось бы только, чтобы он это делал короче, не отнимая у меня столько времени.

Я демонстративно углубился в текст.

— Борзые? — Он кинул снисходительный взгляд на листок. — Давняя... и нелепейшая, надо сказать, его идея! — Мартын усмехнулся.

— Почему же нелепейшая? — Уже назло ему мне хотелось перечить. — Что ж, бедным псам, ни в чем не повинным, оставаться без имени?!

Он как бы проницательно глянул на меня, как бы внезапно открывая во мне еще более ужасные свойства, чем предполагал.

— А вы, оказывается, понятливы! — медленно, как бы не спуская с меня проницательного взгляда, выговорил он.

— Да, я понятлив, понятлив!.. Но что вы хотите этим сказать?!

— Я думаю, вы сами понимаете, что я имею в виду! — как бы добивая меня, выговорил он. Фраза-шедевр, фраза-красавец! Чтоб иметь такую возможность — говорить подобные фразы, он и приволок меня сюда! Ну что ж — замысел ему удался... но только отчасти, надо сказать.

— Да-а... Управляй... Разгоняй... Привлекай. — Он скользнул взглядом по тексту. — Вы довольно быстро поняли, что от вас требуется, мой друг!

Я похолодел. Кинул взгляд на лист... Действительно!.. Управляй! Разгоняй! Привлекай!

— А что вы думаете... клички эти... могут быть... более прогрессивными? Менее реакционными? — пробормотал я.

— Это уж дело вашей совести! — отчеканил он. — И мужества! — добавил он.

Фраза-красавец! Для них он и живет... Он явно дал понять, что он-то тут давно уже ведет смелую деятельность.

— А... ну, мне кажется, я понял. — Я торопливо уселся за машинку, сосредоточился... стал печатать: — Рассуждай... Обсуждай... Выступай... Развивай... Заостряй... Вы примерно это имеете в виду?

Он слегка скучающе осмотрел лист, потом снисходительно кивнул, оторвал самый уголок бумажки с Заостряем, спрятал в карман.

— Ну, это уже ближе... Попробую это пробить! — Он тяжко вздохнул, намекая на всю сложность, опасность и ответственность своей миссии здесь... ответственность перед прогрессивным человечеством — в этом оплоте реакции!

— Ну, спасибо вам! Вы меня буквально спасли! — Я энергично вскочил, как бы пытаясь его обнять, выталкивая к выходу, но он оказался не так прост.

— Но хватит, ради бога, об этом! — Он благодушно махнул рукой на карман, где покоился Заостряй. — Мы с вами прекрасно понимаем, что дело не в этом. Я, собственно, забрел к вам просто так, — шутливо произнес он, — поговорить о душе. Ведь мы же интеллигентные люди!

Вот этого я боялся больше всего! Я испуганно сжался. Уж лучше бы говорить о борзых! А о душе — не приведи господь!.. Знаю я, что у него на душе! Жуткая свалка, которую он принимает за изысканный музей: загадочная Шамбала в Гималаях, раннее христианство, буддизм, телепатия, верчение тарелок, летающие тарелки... что еще? Не в первый раз мне уже встречается такой: со всеми внешними признаками интеллигента — но не интеллигент!

Тем временем он уютно устроился, закинул ногу на ногу. Это надолго!.. Прощай, любимая Танзания, прощай навек!

— Я ведь по образованию тоже искусствовед, — проникновенно заговорил он.

Я-то как раз “тоже инженер”... но говорить этого не стал, чтобы не расширять ахинею.