Валерий Попов - Запомните нас такими

...С окровавленной диссертацией он домой, конечно же, не пошел. Понял, что погиб окончательно. Поехал на родной завод, позвонил мне, и мы уединились с ним в катере. И ждали, пока жены наши уедут на фестиваль. До того — Никита даже высовываться боялся. И когда убыли они — мы выплыли наконец с нашей верфи, расположенной в устье Невы, аккурат где впадает в нее Фонтанка. Свернули на Фонтанку — и тут Никита вдруг, с трудом отлепив лосятину от диссертации, диссертацию в воду швырнул!.. Может, иначе надо было — оставить диссертацию, а выкинуть мясо? Но он четко выбирает наихудший путь. Бурно наше свободное плавание началось! Неужто так и закончится? Похоже, Никитон ни на какие компромиссы не намерен идти: только гибель!.. Спасу?

Помню, как плыла диссертация его, перебирая страницами, оставляя кровавый след. Рыбки поклевывали ее, умнея на глазах. Она все отставала от катера — рыбки своими ротиками тормозили ее. Мы как раз проплывали ту часть Фонтанки, у заводов и верфей вблизи залива, где раньше, в доме адмирала Клокачева, Пушкин после Лицея жил. И Никитина диссертация в нежных рыбьих губках почему-то напомнила мне озорную поэму «Царь Никита и его дочери». Но сказать о том я не решился.

И правильно сделал! Ужас нарастал. Перекрыть ужас кошмаром — любимый Никитушкин стиль. Когда приплыли мы к нему, на канал Грибоедова, — в первую же ночь ему шаровая молния явилась, как Пиковая Дама. Спали у него — и вдруг он вскочил, как ужаленный, и, отгораживаясь ладонями, завопил: «Нет, не надо!» В форточку улетела. Когда во второй раз она появилась — я даже глаз не открыл... хватит! Никита с его темпераментом для трагедий рожден, а я должен беречь свои скромные силы. В промежутках между молниями он выбегал еще катер смотреть у набережной: не украли ли? Ночь, в общем, бурная была. И сейчас, в покое и тишине, на солнышке, на корме — потянуло в сон. Имею я право? Пока Никитушки нет. Пока он расходует на Сенной излишки своего темперамента — восстановим немного свой.

...Перво-наперво надо будет ему присоветовать мясо съесть. Разорвать причинно-следственную цепочку, что к трагедии привела. Ведь из-за лосятины вышло все? Восстановим логическую цепь. Ведь если бы не лосятина — вернулся бы Никита с поруганной диссертацией к Ирке, и та, слегка пометелив, простила бы его. Но с окровавленной диссертацией — это уж чересчур. Пришлось ее утопить. В смысле, диссертацию. А если бы не была она в реке, а лежала в шкафчике, то и шаровуха, глядишь — тема диссертации, отдыхала бы меж страниц, в виде изысканных формул, а так... выскочила, как мокрая кошка! И ее можно понять. Надо было еще в поезде мясо съесть. А то завелись от него в катере лосиные мухи — кусают и меня, дружески демонстрируя, что по вкусовым качествам я не уступаю лосю. Становятся людоедами. Вот финал! Но еще, к сожалению, не финиш. Финиш впереди. А пока вздремнем, после бессонной ночи. Плещется вода...

Проснулся я от грохота на палубе. Ошарашенно вскочив, выглянул: Никита исполнял на корме дробную чечетку. Да, крепко он за это время продвинулся: мятый, всклокоченный! Ну что ж — на Сенной давно уже стоят «Вяземские казармы» для бродяг, и фиолетоволицые «вяземские кадеты» давно уже облюбовали эти места. Мимикрировал! И как успешно! Я глянул: солнце стояло в зените. Похоже, сегодня будет длинный день.

— Я — свободно плавающий гусь! — заорал Никита, вскинув руки к солнцу.

Да. Хорошо он отметил начавшуюся свободу! А меня так не взял! Другие теперь у него друзья. Как раз один такой сидел на ступеньках спуска — видно, Никита решил всегда его иметь под рукой как образец для подражания. Даже для этих мест, я бы сказал, тип слишком колоритный. Какая-то несимметричная голова: левая половина лысая, с какими-то чахлыми кустиками, лицо какое-то синеватое, как утрамбованный снег, глаз тусклый, неживой. Правая сторона почти нормальная, пробиваются даже однобокие усики, надо лбом — ежик, глаз хитрый и наглый. Двуликий Янус какой-то! Одет, впрочем, симметрично, на ногах опорки без шнурков и носков, видна грязная кожа, мятые брючки (тут есть, правда, некоторая асимметрия — к одному колену прилип окурок, к другому — нет), пиджак жеваный, зато под ним сияет фиолетовая, хоть и мятая, но, видимо, шелковая футболка с вышитой на ней надписью: «Шанель № 5». Что ж, ему не откажешь в некоторой изысканности. Достойный образчик выбрал Никита для себя!

Может, нам дать, пока не поздно, задний ход, отменить наше «свободное плавание», снова наглухо «засекретиться» на своем предприятии? А то как-то больно бурно рассекречивание наше пошло.