Валерий Попов - Избранные [Повести и рассказы]

Но Никиту не остановишь уже!

Посмотрел осоловело на меня, уловил, видимо, некоторые сомнения в моих очах, набычился.

— Вот, — на пришельца кивнул, — все нам сделает!

Отрицая какую-либо критику в свой адрес, глянул на меня уже злобно: вот, мол, пока ты тут отдыхал, я столько тут наворотил! Как оказалось — немало. «Что же этот тип для нас сделает?» — тогда я еще не знал этого. Если бы знал!

Подробнее оглядев его, я опять вздрогнул. Руки он держал на коленях, в правой руке висела до блеска потертая матерчатая авоська, между пальцами наколоты буквы — это-то и испугало меня: на одной руке было выколото — КОЛЯ, на другой — ТОЛЯ. Как это понимать? Но Никиту, видать, это не смущало. Пер на рожон.

— Давай! — Он протянул пришельцу руку, и тот прыгнул на борт. Похоже — новая фаза пошла.

— Ну так чего он сделает-то? — я пытался все же взять ситуацию под контроль.

— Все! — повторил Никита упрямо.

Вблизи гость тоже не слишком выигрышно гляделся. Что — «все»? Он хотя бы для себя «что-то» сделал! Отнюдь не цветущ! Но глядел нагло, особенно правый глаз. Видно, оценивал мою силу и влияние на борту. Оценил невысоко.

— Мы с тобой, вроде, договаривались, а не с этим? — Он повернулся к Никитушке ликом, ко мне спиной.

Хочет, похоже, нас поссорить? И это удастся ему! Сойти, что ль, на берег? И оставить друга? Нет.

— Лосятину обещал купить! — воскликнул Никита, радуясь, что не совсем еще пропил память, более того — проявил деловую хватку.

Лосятину — это хорошо! Эта зловещая лосятина чуть уже не погубила его!

— Показывай! — произнес Коля-Толя. Раскомандовался тут.

Мы полезли в трюм (я корячился вместе с ними, взяв всю свою волю в кулак, стараясь не упустить ситуацию из-под контроля). Никитушка оторвал мясо от внутренней обшивки... Клейкий лось! После диссертации не видели его. Выглядит внушительно — вся ляжка почти.

— Сколько? — произнес Коля-Толя.

— Пятнадцать кило.

— Сколько?

— Тысяча! — смело Никита сказал.

— Годится! — не моргнув глазом, произнес Коля-Толя (моргать он, похоже, мог только одним живым глазом, но и им не моргнул).

Так! Это удача! Не выпускаем его отсюда, пока все не решим!

— Вот и подшипник у нас развалился, на кардане... не можем плыть, — я вмешался.

Куй железо, пока его нет.

— О подшипнике мы не говорили с тобой! — в полутьме трюма тот глянул нахальным глазом на Никиту. Видно, и Никиту решил подмять!

— Говорили! — упрямо Никита произнес.

Слава богу, соображает, что иногда надо быть и на моей стороне. Точнее, на нашей. Плыть-то нам! Стоянка опасно затянулась.

— Договоримся, — подумав, согласился гость.

Мы вылезли на корму, с наслаждением разогнулись. Что-то во мне есть!

— Ну... так, — я протянул к нему жадные пальцы. — Деньги клади!

— Поглядим еще, сколько подшипник затянет, — увернулся он.

— Так дай же пока за мясо! — настаивал я.

— По мере реализации, — нагло ответил он. Да, наломал Никитушка дров за короткое время!

— Так реализуй скорее! — воскликнул я.

— Скорее только гонорея! — развалившись тут, уже по-хозяйски, развязно произнес он.

Но без этого Дерсу Узала в этих джунглях мы пропадем.

— Ладно! Пошли на разведку! — Он ткнул Никитушку в бок, решив пренебрегать мною, а им помыкать.

Во влипли мы! Липкий лось.

Никитушка покорно поплелся. Поколебавшись, я тоже спрыгнул. Катер, авось, не уведут. А если и уведут — то бог с ним. Главное — друга спасти, идущего в новых экономических условиях пьяным зигзагом. Ирка меня убьет, если что с ним случится. Пойду.

Сенная в те годы торговала с земли, с кинутых в грязь картонок, именно на них лежал весь товар. Консервы, почему-то в машинном масле, — во всяком случае, обмазанные им снаружи. Стояли бутылки, облепленные опилками. Мраморные магазины, санитарно безупречные, были почему-то пусты. И если кто и поднялся с тех лет в князи, то как раз из грязи. Редкие ларьки над картонками гляделись уже как дворцы. К одной из картонок мы подошли. Пожилой пролетарий распродавал добро родного завода.

— Список, — требовательно сказал наш Вергилий, проводник в этом аду. Продавец протянул картонку цен и наименований... Цены столько с тех пор скакали, что я их забыл, но перечень товара поразил меня своим благозвучием — помню его до сих пор: шланги армированные гофрированные, паста уплотнительная, ключ фильтра, трубозажим, диск обрезной по камню, по металлу, пистолет герметика, бабочки полдюймовые папа-мама, футорка хромированная, водорозетка, уголок-хром, заглушка, муфта, хомуты.