Валерий Попов - Ты забыла свое крыло [Сборник]

— Закурить есть? — прямо надо мной какой-то странный, крякающий голос.

Ясно. Сосед мой «воскрес». Ну, смотри.

Глазки-бусинки. Длинный унылый нос. И одна только странность: выше тонких бровей ниточкой нет ничего. Абсолютная плоскость. И как-то абсолютно не тянет туда заглянуть... Я — в самом страшном месте на свете... не считая морга. Хотя там, уверен, спокойней.

— Когда поступил?

Я вижу склонившееся надо мной лицо.

— Ночью, Яков Борисыч.

— И что?

— Ну сами же знаете: кто бузит...

— И сколько вы вкололи ему?

— Обычно. Но кто ж знал, что ему уже дома вкололи. «Скорая» не докладывает нам!

— Что значит «не докладывает»? Что теперь делать с ним?

— Но вы же сам ве...

Разговор обрывается. Я вижу далеко-далеко торчащие из-под одеяла пальцы ног. Мои?.. Шевелятся! Я хохочу.

— Он обгадился! — Визгливый крик прямо в ухо.

— Не ори. В обмывочную увозим.

Опрокинули на другую кровать — на липкую клеенку. Везли, поворачивали — тогда мутило. С грохотом встали в гулком кафельном помещении.

— Ноги, сволочь, разведи.

Я подчинился — и сразу ударила между ног ледяная струя. Сбоку подошел кто-то со шваброй наперевес, шваброй тер. Ну ясное дело — не руками же... Я пытаюсь вырваться — но меня держат.

Потом я лежу уже «у себя» — вдруг у меня перед глазами загорается экранчик моего мобильника. И чей-то палец гонит по нему список моих знакомых. Я смотрю вбок. Яков Борисыч!

— Ну! — говорит он нетерпеливо.

Смотрю имена... Нет. Этот только опозорит меня и ничего не сделает. Этот? Развернет деятельность — но тоже лишь на «показ себя». Валера!.. Но помнит ли меня? Уехал...

Я мотаю головой. С тяжким вздохом Яков Борисыч продолжает листать имена. И самое последнее — дальше движения нет — Алена. Успела себя «вбить»! Молодец! Я киваю.

Яков Борисыч импульсивно протянул телефончик мне, потом обратил внимание на то, что я пристегнут тремя широкими ремнями, и он встал — с моим телефончиком в руках.

— Алена? Извините, не знаю вашего отчества...

И ее голос:

— Я узнала вас, Яков Борисыч.

— Так это вы, Алена Дмитриевна! Какая удача...

Продолжая бодро разговаривать — я слышу — тут дверей нет, лишь невысокие перегородки, — он удаляется — с моим мобильником! — и разговор утихает.

Темно, лишь в коридоре горят синие лампочки. Появляется Алена в голубом (это, наверное, от освещения) халате, вынимает из сумки и кладет на тумбочку красивые коробки. Я пытаюсь улыбнуться ей, но губы не расклеиваются. Она смотрит на меня грустно и исчезает.

Круглый кабинет, окна во все стороны.

— О! — радостно говорю я. — Впервые в жизни вижу круглый кабинет!

— Ну, думаю, для психиатрической клиники — самое то! — улыбается Яков Борисыч.

— Можно я посмотрю в окно?

— Ради бога!

Я приникаю к окну и вижу угол красного дома, откуда-то мне страшно знакомого, с многочисленными башенками и шпилями.

— О! Так это знаменитая Красная Дача!

— Бывали уже здесь?

— Да!.. То есть нет. Не в том смысле! Каникулы тут проводил. Знаете, селекционная станция? Мой отец был директор.

— Ну знаю, конечно! Одно время наше заведение даже считалось отделением, даже производственной бригадой станции вашего батюшки!

— Да. Точно! Отец мне рассказывал. Приехал однажды, спрашивает мужика: «А где ваш бригадир?» Тот молчит. А потом произносит: «Я сейчас тебе нос откушу!»

Мы с Яковом Борисычем посмеялись.

— А мы с мальчишками тоже подбирались сюда, смотрели, с интересом на гуляющих тут... — вспомнил я.

— Ну вот! — радостно произнес он. И умолк.

Хотел, видимо, закончить: «А теперь и вы здесь!» Но сменил тональность.

— Да, история у нас мрачная... И с годами становится все мрачней!

— Как так?

— Расселяют нас! Глянулся кому-то наш особняк под личную дачу! Но официально выселяет по требованию наших местных властей: якобы памятник архитектуры, надо реставрировать!.. А куда я дену весь этот народ? Сами же застонут, когда клиенты мои и вправду на свободе окажутся, без лекарств — и носы начнут им откусывать!

Горько посмеялись.

— Вы пишете?

— Сколько помню себя!

— Нам влиятельные люди нужны!

— В качестве клиентов?

— Ну что вы! Исключительно в качестве наших защитников! Наш академик Демьянов тут пошутил: «Было уже бесстойловое содержание скота! — ваш батюшка наверняка это помнит. — Да плохо кончилось, весь скот передох! А теперь больных людей из домов выгоняют!»

— Ну, я, как смогу, обязательно напишу! — Я встал.