Ирена Доускова - Будь Жегорт

– Ничего страшного, дамы, ничего страшного. Простите минутную слабость. Мне стало плохо, нужно было на воздух.

– Мы найдем врача. Я кого-нибудь позову, – сказала Каченка.

Пан Дусил отказался:

– Даже не думайте, правда. Я бы рассердился на вас. Но спасибо вам, Катерина, я знаю, что вы добрая девочка.

– Вы плохо выглядите, – сказала Каченка, – я беспокоюсь за вас. – И, кажется, погладила пана Дусила по руке.

– Мне ужасно неудобно, особенно перед вами. Поверьте, – сказал он.

И я подумала, не против ли Пепы все это, и мне все это не понравилось. Но похоже, Дусилу было действительно плохо, хотя он и пытался быть веселым. И даже встал и опустился перед Каченкой на одно колено…

Потом пан Дусил снова сел, и стало тихо.

– Каченка блондинка, – сказала я.

Но все молчали. Тогда я продолжила:

– Пан Дусил, я тоже расскажу стишок. Хуже русских только Гусак.

Каченка подскочила как ошпаренная, но уже почти подошли Пепа с Лудеком и Камилой, которая играла Бьянку, режиссер пан Новотный, а еще Андреа Кроупова и драматург Эвжен Безноска. Кажется, они меня слышали, потому что смеялись, а Андреа Кроупова повторяла мой стишок как речевку и кричала:

– Это прекрасно, народ, это просто прекрасно!

Потом она повисла на Безноске и сказала, что все приглашены к какому-то пану Кубалеку на вечеринку, так что если кто хочет пойти, то пускай пошевеливается. И все пошли, кроме нас, конечно же, и еще пана Дусила. По пути в гостиницу Пепа сказал:

– Кубалек, Кубалек… Это случайно не тот товарищ Кубалек, который говорил речь перед спектаклем?

– Угадайте, дорогой, – сказал пан Дусил и сплюнул на тротуар, – можете с трех раз.

Вчера на кружке меня расстроили. Точнее, это сделала только Моника, но все равно вечер был испорчен. Один художник, пан инженер Рарох, женился и принес разные булочки и всем их раздавал, и каждый должен был взять. И все кроме нас с Нечеком выпили с ним за то, чтобы женитьба удалась, да не так, как в прошлом году, и чтобы не приходилось снова и снова жениться. И тут Моника говорит:

– Вот когда у Хелены будет свадьба, она нам ничего не принесет, потому что сама все съест.

Интересно, что сказал бы на это Будь Жегорт. Я вот сразу почувствовала себя тем попугаем, которого недавно видела в одном фильме про природу. Это попугай, который чуть не сдох, и он уже не такой цветной и овальный, как другие, а коричневый и круглый, и еще он не умеет как следует летать, а только бегает по земле, так что ему плохо приходится. Он живет на одном острове в Австралии, и таких, как он, осталось очень мало. Говорили, сейчас его немного спасли, но неизвестно, не сдохнет ли он из-за людей, как это уже случалось с разными другими животными. Очень грустный был фильм.

В школе мне постоянно говорят что-нибудь обидное, но на кружке такого еще не случалось. К счастью, никто не засмеялся. Взрослые не такие коварные, как дети, и вообще они добрее.

Почему Моника так сказала? Не понимаю. Я ведь никакая не жадная и никогда ничего плохого ей не сделала. Она такая красивая, почти как Милушка Воборникова [15] Милуше Воборникова (род. 1949) – популярная в 1970-е годы чешская певица. , и умеет делать скульптуры. Я всегда думала, что могла бы быть как Моника, которая скульптор и художник, но днем она зубной врач. Правда, я бы хотела быть скульптором и днем.

Когда я возвращалась домой, было уже темно и снова пошел снег. На минуту я остановилась перед домом культуры и посмотрела вниз на Ничин – на огоньки. Окна были желтые и оранжевые, а на самых высоких домах горели красные коммунистические звезды. Святая Гора вдали была совсем черная и выглядела зловеще. А у дома культуры было очень светло и люди ходили туда-сюда.

Они шли в кино и в театр, на кружки и в рестораны, и еще в гостиницу, куда мы с девочками ходим за пачками от американских сигарет, которые теперь коллекционируем. Дом культуры длинный, большой, и все это в нем помещается. Но он не очень красивый. И немного похож на крематорий в Праге, где мы однажды были на похоронах дяди, когда он попал под трамвай.