Макс Фрай - Книга для таких, как я [litres]

Эти строки, обескураживающие парадоксальной точностью наблюдения, принадлежат очень молодому человеку. «Каббала» – первый роман Торнтона Уайлдера, он написал его в 1922 году, в возрасте 25 лет.

Термин «мистический реализм» почему-то никогда не упоминается в связи с именем Уайлдера, хотя именно ему удавалось в идеальной пропорции смешивать в волшебных коктейлях своих книг дела земные и запредельные. Он знал, что писать – значит вызывать из глубины сознания те вопросы, которых всю жизнь избегал; что настоящие чудотворцы поначалу со скептическим недоверием относятся к целительной силе своих рук; что достижения человека куда более примечательны, когда думаешь о том, как он ограничен в своих действиях; что понятия «добро» и «зло» – всего лишь нелепое заблуждение… Каждая книга Торнтона Уайлдера вполне способна – не потрясти, но мягко и настойчиво встряхнуть разум; стать новой точкой отсчета для читателя, готового уделить ей свое время и внимание.

Уайлдер, на мой взгляд, вообще пока недопонят и недооценен, по крайней мере, в русскочитающем пространстве. Круг его читателей мог бы стать значительно шире, если бы имя Уайлдера было на слуху: читать его книги столь же легко и приятно, как подставлять лицо свежему морскому ветру на исходе короткой летней ночи. Уайлдера надо читать в молодости: его дар особенно целителен для тех, чье восприятие мира болезненно обострено, а ощущение собственной чужеродности и неуместности ожесточает и постепенно сводит с ума. Любой роман Торнтона Уайлдера – ключ от тюрьмы, от нашего личного ада, если вам угодно. Нет, пожалуй, все же не ключ (это было бы слишком просто), но инструмент, с помощью которого можно прорубить окно в том месте, где прежде была глухая стена, и поприветствовать новое утро не затравленным взглядом узника, а взглядом, полным любопытства, любви и веселого, жизнерадостного нахальства, присущего лишь древним богам и очень маленьким детям. Поэтому – и только поэтому! – я решился написать о нем хоть что-то, хотя Торнтон Уайлдер – один из немногих авторов, о которых я предпочел бы восхищенно молчать.

«Каббала» и «Теофил Норт», первый и последний романы Торнтона Уайлдера, изданы под одной обложкой (про каждый роман Уайлдера хочется искренне сказать, что он и есть лучший; эти два – тоже лучшие). Переводчик Сергей Ильин в предисловии подсказывает читателю, что… «действие “Каббалы” завершается за столько примерно дней до начала “Теофила Норта”, сколько требуется, чтобы доплыть на пароходе от Италии до Соединенных Штатов, а дочитав эту книгу, начинаешь подозревать, что ее героя и рассказчика, так и не названного в романе по имени, вполне могли звать Теофилом Нортом». В надежде пробудить любопытство читателя переводчик написал и о меркурианской природе обоих героев; мне остается лишь подкрепить его правоту рваной цитатой из романа «Каббала»:

…с принятием христианства древние боги не умерли. <���…> Естественно начав лишаться приверженцев, они стали терять и некоторые атрибуты своей божественности. Они обнаружили даже, что могут умереть по собственному желанию. Однако стоит любому из них умереть, как его божественная сущность немедленно передается кому-то еще; в ту минуту, когда умирает Сатурн, какой-то человек в каком-то из уголков Земли ощущает, как в него внезапно вселяется новая личность, не позволяя ему даже пошевелиться, словно смирительная рубашка, понимаете? <���…> Я собираюсь прочитать вам попавший в мои руки удивительный документ. Он написан одним голландцем, который в 1912 году стал богом – Меркурием. Послушаете?

– Он имел какое-то отношение к «Каббале»?

– Да. И к вам тоже. Потому что я иногда думаю, что новый Меркурий – это вы.

К слову сказать, в отличие от прочих романов Уайлдера, и «Каббала» и «Теофил Норт» кажутся автобиографическими (я говорю не о фактической автобиографичности, а лишь о неотвязном впечатлении, которое они производят). Оба авторских альтер-эго – и Самюэль и Теофил Норт – вне всякого сомнения, образцовые представители меркурианской породы (к слову сказать, в романе «День восьмой» Уайлдер пересматривает свою юношескую теорию о единственном воплощении каждого языческого бога: там появляются целые созвездия Меркуриев, Афродит, Афин и Вулканов). А «девять призваний» («девять поприщ»), которыми грезил Теофил Норт (святой, антрополог, археолог, сыщик, актер, чародей, любовник, пройдоха, свободный человек) как нельзя лучше накладываются на созданный Уайлдером образ автора.