Ханна Оренстейн - Игра с огнем [litres]

То, что приходится иметь дело с Горемыкой Гретхен, меня бесит, но в следующем сообщении меня ждет отличное противоядие. Эдди прислал селфи с Дайан. Они склоняются друг к другу головами, чтобы попасть в кадр, и улыбаются одинаково зубасто. «Мы теперь друг друга называем „мой парень“ и „моя девушка“. Большое вам спасибо. Не могли бы вы отменить мою подписку на „Блаженство“?»

Я все еще улыбаюсь добрым вестям от Эдди – ладно – и скорблю об утрате дохода, когда приходит имейл от Диего. Письмо короткое, но сказано в нем столько, что кружится голова.

«Саша, мне понравился ваш тест. Когда вы можете прийти на собеседование?»

Я прижимаю ко рту кулак, чтобы не завопить.

«Твоя работа?» – истерически пишу я Адаму, прикладывая скриншот.

«Не-а. Это все ты», – отвечает он.

Я никогда не была у Адама в офисе, но мне интересно, насколько близко он сидит от Диего. Достаточно близко, чтобы вместе посмеяться над моим сообщением?

«Серьезно?» – пишу я.

«Абсолютно», – отвечает он.

Если Адам не просил Диего позвать меня на собеседование, значит, я сама это заработала. Я писала сюжеты, полностью срисованные с реальной жизни, про свидания по Интернету, измены и разницу в возрасте. Каким-то чудом Диего они понравились. По позвоночнику пробегает холодок. Я пишу ему до смешного серьезное и вежливое письмо, выражая благодарность, что он вообще просмотрел мой редакторский тест, и сообщаю, что расписание у матчмейкеров гибкое. Я могу прийти в любое время.

Я даже не знаю, хочу ли я уходить из «Блаженства». Я подбираю пары всего неполных два месяца; кайф от того, что я держу в руках чью-то личную жизнь, еще не выветрился. Но ежедневный задор в работе начал сходить на нет. Большие пальцы болят от смахивания фотографий; ноги стерты в кровь беготней между округами; шею сводит от того, что я слишком много времени смотрю в телефон. Я начинаю чувствовать себя роботом, который видит в людях череду цифр из базы данных; работа с клиентами слишком тяжела эмоционально, чтобы я могла толком уделить внимание Кэролайн; и я чувствую, что ненавижу мужчин – по-настоящему их презираю – с такой желчностью, какой раньше не бывало. И к тому же заработка по-прежнему едва хватает, чтобы свести концы с концами. Я не то чтобы хочу бросить работу матчмейкера, но я не могу вечно трудиться в «Блаженстве» и оставаться собой.

Диего пишет, что у него есть время завтра днем. Я помечаю это в календаре и пытаюсь расслабиться, но не выходит. Глупое кольцо с брилиантом так и лезет на глаза, как будто подначивает меня принять решение. Я добираюсь на метро до «Тиффани» на Уолл-стрит. Это высоченное гранитное здание с величественным голубым, как яйцо малиновки, флагом над входом и долговязым швейцаром в черном костюме с черным атласным галстуком. Вид у меня отвратительный (немытая голова, грязные джинсы, шлепанцы), но мужчина мне галантно улыбается. Думаю, он видел туристов и похуже. Чутье подсказывает, что именно здесь Джонатан купил кольцо. Я просто зашла внутрь, а у меня уже сводит живот.

Я подхожу к продавцу и спрашиваю, с кем я могу поговорить о бриллиантах. Он направляет меня в отдел бриллиантов на втором этаже. Я пробираюсь через стайку девочек, обмирающих перед витриной с украшениями Эльзы Перетти для бат-мицвы, к лифту. Наверху очень тихо и пусто, если не считать пары, рассматривающей кольца, и двух продавщиц. Одна, блондинка за пятьдесят со стрижкой, как у Фэры Фосетт, и значком «Деб» на лацкане, радостно меня приветствует.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – щебечет она.

– Вообще-то да, я…

Господи, как все это объяснить, как вообще начать?

– Мне… недавно подарили кольцо, которое, как я думаю, могло быть куплено в вашем магазине.

Я неловко выставляю пальцы, как делают помолвленные девочки хвастаясь, и Деб берет меня за руку. Она рассматривает украшение и восклицает:

– О, да, прекрасное! По-моему, я продала его джентльмену только вчера. Вы счастливая девушка!

Я издаю звук, который, наверное, можно счесть смехом. Между мной и Деб витрина с бриллиантами; дюжина колец для дюжины счастливо влюбленных пар, которые, наверное, поженятся без драм, и, возможно, лет через десять-пятнадцать разлюбят друг друга, разведутся со скандалом и навсегда снимут кольца.

У Деб добрые темные глаза, окруженные тонкими морщинками. На шее нитка жемчуга, и выглядит продавщица как мамочка, у которой на кухне всегда есть домашнее печенье. А у меня волосы дыбом от влажности, и я уже сутки на грани панической атаки.