Ханна Оренстейн - Игра с огнем [litres]

Ыыыыы.

– Кэролайн, теперь он решит, что я за ним гоняюсь. Не так надо писать возможным парам для клиента.

Она бледнеет:

– Прости. Я что, все запорола?

Я не знаю.

Перечитываю ее сообщение. Не так уж плохо. Если я собираюсь стать матчмейкером, нельзя целыми днями сидеть и ждать, когда со мной заговорит мужчина – нужно самой выходить вперед (вообще-то выталкивать своих клиенток), даже если от этой перспективы я вся покрываюсь мурашками. Если (когда?) Адам ответит, я скажу, что я от «Блаженства». Но пока я ничего не могу сделать.

Спустя две серии «Брод Сити», две вазочки вина и нескольких непристойных сообщений в Тиндере от озабоченных наступает время отметить мое вхождение в мир людей, у которых есть работа, ужином в «Отеле Тортуга», моем самом любимом в мире ресторане. Список гостей невелик: Кэролайн, Джонатан, его сестра (и моя подруга) Мэри-Кейт и ее жених Тоби. «Тортуга» – это никакой не отель, скорее забегаловка в мексиканском стиле возле Юнион-сквер, и семь кило, которые я набрала на первом курсе, почти целиком на ее совести. Ресторан одновременно яркий и немножко темноватый, там уютные кабинки, на одной стене нарисованы тропики, а остальные увешаны рисунками карандашом, на столах красные липкие пятна от пролитой замороженной сангрии. Когда мы с Кэролайн вплываем, то сразу видим Мэри-Кейт, склонившуюся над телефоном в углу одной из кабинок в глубине. Наше любимое место. Тоби одной рукой обнимает Мэри-Кейт за плечи.

– Привет! – я тянусь обнять их обоих.

Мы с Кэролайн проскальзываем в кабинку и садимся напротив. Мэри-Кейт не отрывается от экрана и хмурится.

– Что такое? У тебя расстроенный вид.

– Нет, все нормально. Мы с моей рабочей женой прикалываемся над стажеркой. Пришлось ее нанять, потому что она племянница главного редактора, но одевается она просто чудовищно. Представь Ким Кардашьян в 2008-м.

Я не могу вообразить, кто в наши дни станет носить столько леопардового принта.

– Жуть.

Мэри-Кейт – редактор социальных медиа на Glamour.com, что означает – она знает, как превратить мем в вирусный, но ни разу ни с кем не поговорила, не проверив Твиттер, с тех пор как ее три года назад взяли на это место. У нее модная, слегка взлохмаченная стрижка-боб, четкая красная помада и идеальная кутикула. Сегодня на ней платье глубокого синего цвета, который подчеркивает ее глаза. Большинство ньюйоркцев, и я в том числе, носят черное, но Мэри-Кейт придерживается философии, что сплошной черный – это для лентяев. Она спокойно мне об этом сообщает. Мы дружим с первой встречи, с тех пор как она навестила Джонатана в Париже, когда мы стажировались за границей. У Мэри-Кейт и Тоби летом свадьба. Я – подружка невесты.

Тоби машет официантке:

– Можно еще миску хрустящей картошки, пожалуйста? Спасибо, милая.

– Картошки, пожалуйста? – Кэролайн передразнивает его акцент. Он англичанин. Некоторым достается сразу все.

– Чипсов, – говорит Кэролайн официантке.

Тоби мне нравится. Я с ним всегда чувствовала какое-то родство, потому что у нас примерно одна цель: сочетаться браком с членом семьи Колтонов. Пока у него выходит лучше, чем у меня; он поставил вопрос ребром в прошлом году. Тоби куда круче меня. Он основал Rolodix, приложение, которое позволяет серийным искателям свиданий вносить биографическую информацию и фотографии каждого ухажера, любовника и пары из Тиндера в стиле настольного органайзера, чтобы делиться с друзьями. (Им воспользовалась даже я, когда не смогла вспомнить, кто такой Эван: шеф, который пожарил Кэролайн свиную отбивную, или дитя трастового фонда и амбициозный директор. Выяснилось, что ни тот, ни другой; это был тот заросший парень, который позвал ее на шоу комической импровизации, которое – спойлер! спойлер! – оказалось совсем не смешным.) Тоби не только заработал на нем кучу денег, GQ назвал его «самым горячим брогаммером по эту сторону Силиконовой долины», а The Wall Street Journal нашел «Ролодикс» «умным» и «идеально подходящим сегодняшней культуре свиданий, густо замешанной на смахивании». Я могу процитировать все по памяти, потому что это постоянно повторяет Мэри-Кейт. Жизнь несправедлива, и поэтому Тоби еще и красавчик: под метр девяносто, наполовину черный, и челюсть у него четкая, как бритва. Не будь он таким милым, его бы ненавидели из зависти.

Наши телефоны одновременно загораются: пришла эсэмэска от Джонатана. «Опаздываю на 15 минут, скоро буду».

– Ох, – произносит Мэри-Кейт, закатывая глаза.