Макс Фрай - Книга для таких, как я [litres с оптимизированной обложкой]

Впрочем, если история «низвержения» и «воскрешения» Бойса действительно мистификация самого художника – тем лучше. Потому что это красивая мистификация, возводящая художественную биографию до уровня мифа и позволяющая самому художнику весьма бесцеремонно занять место в пантеоне богов. История гибели и «воскрешения» Бойса странным образом напоминает миф о самоубийстве и воскрешении другого аса – скандинавского бога Одина; воскресший Один принес из небытия тайну письменности (рунический алфавит), Йозеф Бойс – новый художественный язык. Бараний жир и войлок, которые были использованы для лечения его ран, стали первыми буквами этого языка. Знаменитая шляпа Бойса, без которой он отказывался фотографироваться и появляться на публике, недвусмысленно напоминает о войлочной шляпе Одина; в этом мистическом сходстве, разумеется, присутствует известный комизм.

Бойс сам называл свои художественные жесты «шаманством». Ничего удивительного, что в России, на земле которой состоялась его «инициация», к этому заявлению Бойса отнеслись с особой серьезностью.

Никого из западных художников не цитируют так часто, как Бойса, порой мне кажется, что какая-то часть художественного процесса в России является не чем иным, как непрерывным диалогом с Бойсом (то явным, то скрытым). Знаменитый «Самолет Бойса», изготовленный из валенок Алексеем Беляевым и Кириллом Преображенским и вызвавший немало пересудов на международной выставке «Europa-94» в Мюнхене, – не беспрецедентный случай, а лишь одна из жирных точек в конце этого диалога. Не зря «Внутренняя Монголия» Бойса стала первой выставкой зарубежного художника в стенах Государственного Русского музея (1992 г.): в пресс-релизе организаторы прямо заявили, что выставка Бойса совершенно необходима для формирования визуального контекста, на фоне которого становится понятнее творчество российских актуальных художников.

Весьма показательно, кстати, что западным художником номер один для России стал именно «шаман» Бойс, а не его (невольный?) антагонист Энди Уорхолл. Бойс иррационален, Уорхолл рационален; Бойс темен и в то же время открыт для интерпретаций, он дает зрителю возможность вволю наиграться со смыслами и символами, тогда как Уорхолл совершенно прозрачен, внятен и прямолинеен. Ха, кто бы сомневался, что мы предпочтем Бойса?!

Тут еще следует заметить, что социальная составляющая творчества Бойса, его радикальные политические высказывания и жесты нас не волнуют совершенно. Миф не должен иметь политических убеждений; а если он сам считает иначе – что ж, мы готовы великодушно этого не замечать.

Вместо резюме. Некоторое время назад мы с друзьями то и дело использовали в речи расхожие выражения, содержащие слово «Бог», подменяя «Бога» «Бойсом». «Ради Бойса!» – говорили мы. «Побойся Бойса!»; «Бойсу Бойсово»; «Бойс не выдаст – свинья не съест»; «у Бойса за пазухой»; «Бойс не фраер»; «не поминай Бойса всуе», наконец.

Шутки шутками, но это звучало очень естественно…

14. Бумажная архитектура

Некоторые архитектурные проекты остаются на бумаге потому, что их создатели не имеют возможности воплотить свои проекты в камне или, скажем, в стекле и металле. Но это еще не «бумажная архитектура», а просто специфика архитектуры как вида творчества. А вот некоторые архитектурные проекты изначально не предназначены для практического использования в строительстве. Вот эти последние – и есть «бумажная архитектура».

Термин «бумажная архитектура» введен в употребление Юрием Аввакумовым. Собственно, не только термин. Юрий Аввакумов, если можно так выразиться, «изобрел» «бумажную архитектуру» как жанр концептуального, неприкладного проектирования; он же стал организатором многочисленных выставок советских «бумажных» архитекторов в Москве, Волгограде, Любляне, Париже, Милане, Франкфурте, Антверпене, Кельне, Брюсселе, Цюрихе, Кембридже, Остине, Новом Орлеане, Амхерсте.

Бумажная архитектура – не только уникальное художественное явление, это еще и блестящий пример победы над обстоятельствами, превращения слабости в силу: не имея возможности реализовать свои идеи на практике, талантливые «бумажные» архитекторы вовсе отказались от идеи строительства. Это развязало им руки и в итоге превратило архитектурный проект из сугубо прикладного документа в произведение концептуального искусства. Сунь-Цзы, автор трактата «Искусство войны», был бы этим случаем чрезвычайно доволен.