Харуки Мураками - Возникновение замысла [litres с оптимизированной обложкой]

– Настоящие оне, да, – произнес Командор, словно читал мои мысли. Говорил он очень громко для такого крохотного тела. – Еще б. Малы, но если порезаться, хлынут крови.

Но и после этих его слов я продолжал молчать. Я не мог выдавить из себя ни слова. Первое, что мне пришло тогда в голову: так он еще и говорить умеет. Затем: какая странная у него речь. Обычные люди так не разговаривают. Хотя, если подумать, сошедшего с картины Командора ростом шестьдесят сантиметров назвать «обычным человеком» сложно. Поэтому как бы он ни говорил, удивляться нечему.

– На картинках Томохико Амад «Убийства Командоров» мы, к сожалению, умирали, пронзенные в груди мечами, – продолжал Командор. – И вам, судари наши, это прекрасно известно. Однако сейчас у нас раны не суть. Ведь не суть же? Бродить, проливая крови, нам тоже в тягости. И вам, судари наши, должно быть, такое хлопотно, мы думаем-с. Ведь вы не хотите, чтобы ковры и мебеля оказались испачканы кровями? Поэтому яви мы отложили до лучших времен и решили обойтись без колотых ран. Из «Убийств Командоров» убрали слова «убийства» тоже мы. Если требуются имена, зовите Командорами – мы не против.

Командор хоть и говорил странновато, красноречием обделен не был. Наоборот, его можно было назвать болтуном. А вот я по-прежнему не мог вымолвить ни слова. Внутри у меня никак не могли ужиться действительность и ее неправдоподобие.

– Может, уже отложите трости в стороны? – предложил Командор. – Ведь мы с вами, судари наши, теперь не собираемся биться на поединках?

Я посмотрел на свою правую руку. Она все так же крепко сжимала трость Томохико Амады. Стоило мне разжать руку, дубовая трость упала, глухо ударившись о ковер.

– Мы не сходили с картинок, – опять прочел мои мысли Командор. – Картинки те – признаемся, занимательные, – остались такими же, как и были. Командоры на них, как положено, умирают – проливают крови из пронзенных сердец. Мы же лишь позаимствовали их облики. Чтобы предстать перед вами, судари наши, нам требуются чьи-нибудь фигуры. Вот и присмотрели по случаям облики тех Командоров. Такие пустяки – надеемся, оне не против.

Я молчал.

– Хотя… даже если и против – разниц никаких. Амады-сэнсэи теперь в туманах и переместились в миры покоев. Командоры тоже не товарные знаки. За образы Микки-Маусов и Покахонтасов, помнится, нам чуть не вчинили любезно иски от фирм Уолтов Диснеев. Ну а за Командоров, полагаем, вряд ли.

Сказав это, Командор расхохотался, подергивая плечами.

– По нам – так хоть мумиями. Но объявись такие вдруг посреди ночей – вам, судари наши, было б весьма не по вам, мы думаем-с. Увидят люди, как ссохшиеся комки вяленых говяд назойливо звонят посреди ночей в погремушки, и всё – сердечные приступы обеспечены.

Я почти машинально кивнул. Он, разумеется, прав: Командор куда лучше мумии. Предстал бы он мумией, и меня б на самом деле хватил удар. Хотя Микки-Маус или Покахонтас посреди ночи с погремушкой в руке – тоже зрелище не из приятных. Командор в одеяниях эпохи Аска – еще куда ни шло.

– Вы – типа… призрак? – собравшись с духом, спросил я, осипши, будто простуженный.

– Хорошие вопросы, – ответил Командор и поднял вверх указательный палец, маленький и белый. – Очень хорошие вопросы, судари наши! Мы суть что? Тогда как сейчас мы временно Командоры. Не что иное, как Командоры. Однако, это, конечно, временно. Кем будем в следующие разы, мы и сами не ведаем. Итак, что мы по сути суть? Ну а вы, судари наши, – что суть вы? Вот, судари наши, ваши облики, а что там – за ними? Спроси вас эдак вот внезапно, и вас, судари наши, собьет с толков. Как и нас, впрочем.

– Вы что, можете принять любой облик? – спросил я.

– Нет, это не суть так просто. Облики, доступные нам, весьма ограничены. Совсем не значит, что мы можем объявиться, кем захотим. Короче говоря, у наших гардеробов есть пределы. Так уж заведено, мы не можем принимать облики помимо тех, какие нам необходимы. И на сии разы мы смогли выбрать разве что этих карликовых Командоров. Исходя из размеров на картинках, получились всего лишь таких вот ростиков. А тут еще эти неудобные одежды…

И он вновь заерзал в своем белом балахоне.

– Ну что, судари наши, вернемся к вашим прежним вопросам. Мы – призраки? Нет-нет, вы что, судари наши. Мы не суть призраки. Мы простые идеи. Призраки – это, по сути, не подвластные людям мистические силы, а мы не таковы. Существуем с различными ограничениями.

У меня было много вопросов. Точнее, должно было быть . Но ни один не смог прийти мне на ум. Почему он обращается ко мне «судари наши», хотя я – один. Но это-то ладно, нет даже смысла спрашивать. В мире «идей» единственного числа, может, и не существует вовсе.