Павел Иевлев - Город людей

— Не отвлекайся, — строго сказал мне Дэн. — Насмотришься еще. Сосредоточься на цели, пойми, куда надо ехать.

Я зажмурился и представил себе — вышитое платье на шнуровке, декольте, си… маркер! Как ни странно, появилось некое смутное ощущение направления.

— Туда? — ткнул я пальцем неуверенно.

— Вот, я же говорил. Легкотня. Езжай примерно в ту сторону. Когда дорога свернет или потеряешь направление — обратно на Дорогу, и так — пока не попадешь в нужное место. Все, пока, пора мне.

— А ты со мной не поедешь?

— Не, меня там сразу припрягут мир спасать, а у меня каникулы. Увидимся еще, может быть.

Я помог ему выгрузить велосипед, он сел на него и покатился, поднимая колесами пепел. Моргнул — и нет его. Так ничего толком и не объяснил. Видать, судьба моя такая.

Проехав пару километров в густеющей темноте, чуть не рухнул в воронку. А может, просто яму — в свете фар не поймешь. Колея кончилась, искать объезд глупо, да и воняет гадостно. Сдал назад, ушел на Дорогу, проехал немного по ней, снова свернул, на этот раз выбрав бетонку поровнее. Не угадал — оказался на полосе огромного заброшенного аэропорта. Реально здорового — Шереметьево отдыхает. В здании выбиты все окна, диспетчерская вышка похожа на решето, на полосах валяются горелые фюзеляжи с поникшими крыльями. Но хотя бы ничем не пахнет — давно, видно, дело было. Решил, что взлетка мне тоже сойдет, воззвал к чувству направления, и поехал, куда оно потянуло. Пришлось несколько раз объезжать обломки и переползать грунтовки между полосами, но, в целом, проехал в нужную сторону километров десять. Дальше путь преградила полуразрушенная, но все равно непреодолимая ограда взлетного поля, и я снова ушел в туман. Может, мне от усталости померещилось, но маркер стал казаться ближе.

Следующей стала длинная прямая улица в пустом, но совершенно целом городе. Она местами была перегорожена легкими полосатыми барьерами, но я их отодвигал бампером. Со стен простых серых домов на меня таращились выцветшие красно-черные плакаты. На них суровые мускулистые мужчины тыкали гневным пальцем и вопрошали что-то непонятное из трех слов рубленым шрифтом.

Потом меня обстреляли на горном шоссе дикие абреки в лохматых шапках. Они упорно трусили мне вслед на каких-то ушастых верховых животных и палили из ружей. К счастью, в основном, мимо. Испугался больше за машину, чем за себя, но обошлось — только правая половина лобовика украсилась аккуратной круглой дырочкой, в которой теперь мелодично посвистывал ветер. Растерялся, не сразу сообразил на Дорогу удрать.

Потом осторожно катился по бампер в воде, угадывая бывшую дорогу по торчащим над поверхностью ржавым отбойникам. Пахло болотом, орали лягушки, сквозь отсутствующие окна пикировали не верящие своему счастью комары. Рельеф пошел вниз, вода захлюпала под педалями и я ретировался. Погнул бампер и треснулся лбом об руль, влетев в пробку из брошенных автомобилей в тоннеле под горным массивом — машины выглядели совершенно новенькими, даже не запылились, но внутри не было ни живых, ни мертвых. После этого я понял, что смертельно устал, и в следующем срезе завалился спать, загнав машину в ветхий придорожный сарай. Спал плохо, просыпаясь от каждого шороха и сжимая в руке пистолет, но все-таки стало легче.

С каждым этапом цель становилась ближе, теперь я это ощущал совершенно отчетливо. Длинный мост-эстакада над безумной многоярусной развязкой окончился обрывом в никуда, но после него казалось, что до маркера можно рукой дотянуться. Потом занесенное песком шоссе через пустыню, где я чуть не вскипятил мотор и не вскипел сам. Раскисшая грунтовка под осенним дождем, которую я еле одолел — неистово буксуя задом и так и не сообразив, как тут включить полный привод. Удивительно чистое шоссе из ниоткуда в никуда — с него я торопливо «спрыгнул», увидев сзади проблесковые маячки полиции. Зимняя дорожка с неглубоким снегом, где я чуть не околел без окон, и вот, наконец, я понял, что на месте.

Тенистая аллея, огражденная высокими ровными деревьями, крупный красноватый песок вместо покрытия — явно не для движения транспорта. Мне стало неловко за следы зубастых покрышек.

Город, в отличие от тех, что попадались мне по дороге — живой. Хотя людей тут и немного. Прохожие удивленно смотрели на мой грязный и уставший автомобиль и не менее грязного и уставшего меня, а я медленно катился на второй передаче, не очень понимая, куда я прибыл и что теперь делать. С аллеи выкатился на дорогу, пропустив машину незнакомой марки. Движение было околонулевое, да и пешеходов немного. То ли еще рано, то ли выходной, то ли тут всегда так — не понять. Симпатичный городок — малоэтажный, ухоженный, много зелени. Если судить по меркам родного мира — чистенькая сытая провинция. Дорога привела меня на несоразмерно большую для такого городка площадь — и я остановил машину, оглядываясь.