Степан Зотов - Первый ангел

Хладнокровно привести в исполнение собственный приговор. Над беззащитной и умоляющей жертвой. Совсем другое. Ему было не по себе. Наверное, к этому можно привыкнуть. Но он не привык. Тяжелые сомнения собирались как тучи вокруг его решимости.

Чувство вины усугублялось тем, что он видел могущество. Скорость мысли, ясность взора, всё как будто усиливалось в нем через силу Крови. Мефистон радовался, что кровь не приходилось пить. Что процесс был чисто духовный. Но суть нельзя было скрыть от себя самого. Он черпал силы из пролития чужой крови. Пусть справедливого, пусть праведного, пусть бескорыстного. Ему всё равно претило чувствовать себя лучше после такого. Он цеплялся за вину, ответственность, сомнения, потому что боялся, куда может зайти без них. Иногда, слабость это настоящая сила.

Он стоял посреди комнаты, перед распростертым и изрезанным телом. Смотрел как, по полу всё дальше ползет красная вуаль. «Жуткое зрелище. Женщинам и детям не расскажешь» — само приходило на ум. В каждом великом деле есть грязная работа. Чтобы поручать её другим, сначала надо понять самому.

— Не медли, оставь послание. — Голоса всегда появлялись после.

— Неужели нужно еще какое-то послание? Когда тело в таком состоянии найдут в комнате, куда никто не входил и не выходил?

— Если цель задать загадку следователю, то вполне достаточно. А если надо вселить ужас во всё сообщество наркоторговцев, то не очень. Надо чтобы не осталось никаких сомнений, за что это с ним сделали. И никаких сомнений, что это безумная и неотвратимая кара, от которой не откупиться, не скрыться, не уговорить.

— Да, да. Просто и так уже руки по локоть…

— Мы видим, что тяжело. Потому и напоминаем, помогаем. Успех твоего дела важен и для нас.

— Хорошо.

Мефистон вновь достал нож и со вздохом стал аккуратно вырезать на дорогом паркете послание. «Муторная работа, надо будет заранее напечатать в следующий раз» — подумал он и тут же скривился от того, как легко подумал о следующем разе…

— Не забудь оставить знак!

— Как «Черная Кошка»? — Надо уметь улыбнуться в любой ситуации.

— Не как. Чтобы ничего смешного. И чтобы стал узнаваем, и достаточно безумен.

Мефистон поднялся с пола и окинул взглядом своё «творение». Да уж, безумия хватало. Он думал о знаке, всё они с Голосами обсуждали. Но окончательное видение пришло только сейчас. Словно получив вдохновение, которое долго искал, он нежно вернулся к посланию. Через пять минут, оно было увенчано простыми, но плавными и глубокими штрихами. Символ возмездия Ангелов: капля алой крови, обрамленная белыми крыльями. Конечно, на паркете цветов не было, но он уже видел символ живым, победоносным.

— Отлично. Лучше некуда. Кстати, здорово ты придумал с ангельским образом. Идеальное сочетание страха, трепета и желания войти в контакт!

— О чем вы? Никакого ангельского образа я не создавал.

В газеты история не попала. Лучшее доказательство, что с той стороны поняли всю серьезность послания. Операция «Охота» вышла на постоянное действие. Без фанатизма, у Мефистона было много и другой работы. Но практика стала устойчивой. С помощью Голосов он осваивал новые уровни психического мастерства, связанные с силой Крови. Как правило, это были старые приемы, которые просто лучше работали. Быстрее, сильнее, жестче. Как если бы чужие силы, страдания, энергия служили топливом для работы его мозга. Одну вещь он смог обновить более существенно. Даже на уровне названия. Он разработал «Кровавый Щит».

Щит для мыслей, конечно. Это был важный прорыв, который позволил ему свободнее общаться с Анастасией и не держать себя в постоянном напряжении. Его первый «Щит» работал от постоянных усилий не думать на определенные темы и держать психику начеку от тайного прочтения. Это было тяжело и его надо было каждый раз поднимать заранее. А кто знает, когда тебя на самом деле захотят «прочесть»? Кровавый Щит работал иначе.

В своей психиатрической практике он видел разные формы защиты пациентов. И научился их преодолевать. Но закрыть свои мысли в пыльном чулане или сундуке он пока не мог. Такое нарочно не придумаешь. Так можно скрыть только то, что сам хочешь забыть и потерять. Да и то не в здравом уме. Нужна была пелена, за которую легко мог проникнуть он сам и никто другой. Кровавый Щит дал ему это. Даже обычные люди говорят об «эмоциональной окраске» мыслей или впечатлений. Мефистон обнаружил, что обладая редким опытом личного прерывания жизни человека, он может создать своего рода «пароль», эмоциональную завесу. Так что его мысли мог читать лишь тот, кто знал толк в багряных ощущениях палача.