Алексей Бартенев - Ветер

Жили две сестры вместе. Но не подумайте, что они парням предпочитали друг друга. Это были обычные девушки, традиционной, как сейчас говорят, ориентации. Они познакомились в институте, а через некоторое время стали вдвоем снимать квартиру. Так веселее, экономнее, и практичнее, с какой стороны не посмотри.

Гораздо сложнее все обстояло с личной жизнью. У Юли еще в институте завязались отношения с парнем из параллельной группы. Они встречались, хотя он не проявлял большого желания создавать вместе с ней новую, крепкую ячейку общества. Его и такое положение вещей вполне устраивало. О браке они не говорили никогда, ее избранник избегал этой щекотливой темы. Встречались они, или на нейтральной территории, или в то время, когда Лена отсутствовала в квартире. Юля старалась не смущать сестру своими отношениями. И дело вовсе не в том, что она боялась, что Лена отобьет ее кавалера. Она любила ее, как подругу, и доверяла ей, как самой себе. Дело было в том, что она видела одиночество Лены, и не хотела причинять ей боль. Пусть даже, самую незначительную. И она иногда думала о своем возможном замужестве, как о вероятной причине расставания со своей сестрой. Вскоре она должна будет бросить ее ради другого человека. Это ведь предательство? Они же подруги! Поэтому она тоже не стремилась поднимать тему оформления законности отношений со своим молодым человеком. Всех троих пока все устраивало. Вот только Лена по-прежнему была одна. Попытки Юли познакомить ее с кем-нибудь из своих знакомых, желаемых результатов не приносили. Сама же Лена никого не искала. Она считала, что ее принц сам знает, в какой момент ему надо появиться. Поэтому она совершенно не чувствовала себя одинокой.

Мало того, она находила себя чертовски привлекательной, и очень себе нравилась. А после того, как ее прическа приобрела характер стрижки, Лена буквально влюбилась в свой новый образ. Замечая на улице чей-нибудь взгляд, она еще больше укреплялась в вере о своей неотразимости.

Было раннее утро. Она стояла, и смотрела на свое отражение в ванной. Из зазеркалья на нее изучающе глядела невысокая девушка, с серыми большими глазами. Ресницы длинные, носик остренький. Она умылась, и снова посмотрела в зеркало. Вода лучше всякого макияжа придавала ее лицу необходимую яркость. Брови приобретали аристократическую утонченность, глаза чистоту и выразительность, а губы так и манили коснуться, и поцеловать их. Как же она любила себя в эти секунды. Когда несколько раз плеснешь в лицо водой, поднимешь голову, и посмотришь на себя в зеркало. Каждое утро она поднимала опущенный, мокрый от воды взгляд, и каждое утро у нее перехватывало дыхание от увиденного. Такое чувство, что за ночь Лена напрочь забывала свой образ, и утром знакомилась с ним вновь.

— Доброе утро, сестра! Как спалось? — произнесла, не оборачиваясь Юля.

— Доброе утро, сестра! — улыбнулась Лена, усаживаясь за кухонный стол.

— Я тебя во сне сегодня видела. — Юля поставила на стол сковороду с яичницей, затем взяла чайник, и наполнила чашки.

— Неужели?

— Да. И если верить приметам, ничего хорошего он не предвещает.

— Ну-ка расскажи, сестренка, поделись своими фантазиями! — Лена взяла вилку, и кусочек хлеба. — Я снова тебе голая снилась?

— Да, сестра. — Подруга тоже села за стол, и взяла вилку. — Снилась.

— Юля, прекрати играть роль семейного провидца. — Лена отделила кусочек жареного яйца, и отправила его в рот.

— А я тебе говорю, что просто так такие сны не снятся! — Юля тоже отщипнула вилкой кусочек яичницы.

— Нет, сестра, признайся! У тебя все сны эротического характера. — Лена отделяла кусочек за кусочком, и, проглатывая их, запивала чаем.

— Думай что хочешь! Я тебя предупредила. Если не побережешься, заболеешь! — Юля тоже вступила в гонку за последний кусок яичницы.

Лена наколола еще один кусочек, допила чай, и отодвинулась от стола.

— Сестра, тебе опять посуду мыть. Удивляюсь, какая ты нерасторопная!

— Ленка, так не честно! Сегодня твоя очередь!

— Ой! — Лена приложила пальцы к вискам. — Голова начинает болеть. Пойду, прилягу. — И она вышла, улыбаясь своей хитрости. Немного повалялась на диване, продолжая играть роль самого больного в мире человека, и пошла одеваться.

На улице Лену ждала пасмурная погода, и довольно прохладный ветер. Который принялся ощупывать ее одежду почти сразу же, не дав возможности даже отойти от подъезда. Она недовольно поежилась, из окна квартиры погода разительно отличалась от той, с которой она столкнулась.