Андрей Клепаков - Опекун

Сергей поперхнулся, потом рассмеялся в голос.

— Ну, Машка, ну, ты даешь, приколистка, — он наклонился и поцеловал Машу. — Люблю тебя, честное слово. Нет, девочки, вы не поняли, — сказал он, выпрямляясь, — она имела в виду, что я ее люблю. И папа ее любит. Но такого сюрреализма нет, конечно. — Сергей усмехнулся еще раз. — Вы знаете, что такое сюрреализм? — оглядел он девочек.

Кто-то кивнул, кто-то промолчал.

— Ладно, потом как-нибудь расскажу, если пугать ее не будете.

Маша пошевелилась на кровати.

— А это может быть мне за Ольгу? — вдруг спросила она.

Сергей снова поперхнулся. Помолчал.

— Типа, карма? — спросил он.

Маша кивнула.

— Не думаю. С Ольгой-то все в порядке, тем более тогда все быстро пройти должно.

— А как она, кстати?

— Все хорошо, замуж выходит.

— Прости меня, ладно?

— Машунь, — Сергей снова поцеловал девочку, — все хорошо, забудь, сколько времени прошло. Давай, я тебе лучше сказку расскажу.

Когда сказка кончилась, настало время процедур и Сергею пришлось уйти, одна из девочек спросила:

— А кто такая Ольга, и что с ней случилось?

Маша посмотрела на нее, фыркнула и ответила:

— Так я вам, дурам, и сказала.

— Сама дура.

— Девочки, не ругайтесь, — строго заметила медсестра, перестилая кровать.

Восстановление пошло действительно быстро. Спинной мозг поврежден не был. Ножное вытяжение заменили петлей Глиссона подмышки. Маше начали делать массаж ног.

Уже через три недели разрешили встать. Назначили лечебную гимнастику. Маша или ходила, или лежала, сидеть пока ей не позволяли. Сергей торчал в больнице постоянно, Аркадий заходил каждый день.

Обсуждалась возможность перевода девочки в Москву. Еще через неделю решили отправить ее на реабилитацию в ЦИТО санитарной авиацией.

На ЦИТО выходил Сергей, на летчиков Аркадий. У него оказалось знакомство, позволившее договориться. Денег, понятно, стоило немалых, но, в любом случае, несопоставимых со стоимостью рейса.

Когда день вылета был назначен, Сергей спросил:

— Квартиру возьмешь? Я ее сдал, могу отдать вместе с арендаторами. Полтинник в месяц.

Аркадий помолчал, потом сказал:

— А сам где жить будешь? В той однушке?

Сергей кивнул.

— Только ремонт сделать надо. У меня там пять таджиков живет. А может, и больше, — усмехнувшись, добавил он.

— А я свою все не сдам никак. Правда, может, уже и сдали давно, а мне всё мозги крутят. Риэлторов поменять, что ли?

— Так вроде уже не актуально, возвращаемся же?

Аркадий снова замолчал. Потом спросил:

— Кофе будешь?

— Давай сварю, — кивнул Сергей.

Помолчали.

— Знаешь, — сказал Аркадий, когда Сергей разливал кофе по кружкам, — не хочу я ехать с вами. Здесь останусь.

— Здесь? В Мурманске? — удивился Сергей. — Зачем? Мы же Машку вроде не делим больше?

— Не делим, — согласился Аркадий. — У нее завтра день рождения. Что дарить будем?

Сергей пожал плечами.

— Мне кажется, ей сейчас не до подарков. В смысле, она ничему не обрадуется. Ходить может — вот главный подарок.

Аркадий долго размешивал сахар, потом спросил:

— Моя раковина сохранилась, или выкинула?

— Я убрал. Сохранилась.

Аркадий промолчал, пожал плечами, а Сергей вспомнил:

«Больничные клоуны год назад были. Кто бы подумал?» — усмехнулся и предложил:

— Давай купим ей цветов. Много. Чтобы и соседкам ее досталось.

Аркадий снова пожал плечами:

— Хорошая идея. Давай.

— Так ты что? Правда ехать не хочешь? — спросил Сергей.

— Я бы, правда, не поехал. Да у тебя срок. Если с Машкой засекут, и посадить могут.

— Ну, напиши заявление, что не возражаешь против наших контактов. Я проконсультируюсь с адвокатом, как писать, может, срок и скостят. Какие-то деньги у меня еще остались.

— Давай, консультируйся.

— Еще кофе? — спросил Сергей.

— Лучше коньяку.

— Если по чуть-чуть только. Ты же знаешь, не пью.

— Да, выучил уже, — ответил Аркадий, вставая и доставая бутылку из шкафа. Сергей снял с сушилки стаканы. Аркадий плеснул коньяка.

— За удачный полет, — Сергей сделал глоток. Аркадий держал стакан в ладонях, молчал.

Поднял голову, посмотрел на Сергея.

— Вот никак не могу понять, почему ты не пьешь. Вроде нормальный мужик, криминальный даже где-то, а не пьешь. Лечился, что ли?

— Нет, Аркаш, не лечился. Просто состояние опьянения мне не нравится. Очень. Да и добровольно менять свою биохимию кажется идиотизмом.

— Совсем не пил?

— По молодости пил, как все. И из такси выпадал, и в лифте засыпал. А потом как-то само ушло. Удовольствия не получаю. Да и в молодости не получал, мучился только. Может, у меня чего с ферментами не так. Бокал вина, а потом не лезет уже.