Андрей Клепаков - Опекун

— Пошли ручки мыть, — открыл я дверь в ванную.

В ванной Маша с готовностью протянула мне руки. Я включил воду.

— Сейчас перекусим и поедем в парк кататься на аттракционах, — сказал я, намыливая девочке руки. — Ты кушать хочешь?

— С ней? — спросила Маша.

Я кивнул.

— Зря ты так. Она хорошая.

Маша вздохнула.

— Ты ей ручки моешь?

— Нет, — улыбнулся я.

— А раньше мыл?

— Нет. Но я ее люблю.

Маша снова вздохнула.

— Хорошо, поехали, — сказала она.

— Извинись, пожалуйста, перед Ольгой.

— За что? — вскинула она на меня глаза.

— Когда она спросила тебя про пятерку, ты не ответила. Очень невежливо.

Маша промолчала. Я тоже промолчал, только вздохнул. Постарался потяжелее.

Когда мы вошли на кухню, Ольга нарезала хлеб и терла сыр. Она делала горячие бутерброды.

Зазвонил мобильник. Маша дернулась. Звонил мой. Я взглянул на экран и пошел в комнату доругиваться по сделке.

Когда вернулся, бутерброды были готовы. Ольга налила Маше чай и пододвинула тарелку. Для меня был приготовлен кофе.

— У тебя велосипед есть? — спросил я Машу.

— Нет, — с набитым ртом ответила она.

— Кататься умеешь?

— Угу, — кивнула Маша.

Дальше еда проходила в молчании. Когда все поели, Ольга поставила посуду в мойку и сказала:

— Вы пока собирайтесь, а я пойду, покурю.

— Она на балконе курит? — спросила Маша, когда Ольга вышла.

— Нет, на лестнице.

— А мне можно будет на балконе курить?

— Я надеюсь, что ты вообще не будешь курить, — улыбнулся я и продолжил: — Не будешь курить, пить, ругаться матом, делать татуировки, вставлять в нос пирсинг, нюхать кокаин, глотать колеса, гнать герыч по венякам. Не начнешь в тринадцать лет тра… — тут я остановился. Маша сидела, открыв рот.

— А будешь хорошей девочкой и извинишься перед Ольгой, — закончил я.

— А мне не будет тогда скучно жить?

Я подавился.

— Если извинишься перед Ольгой? Не будет, — нашелся я.

Маша молчала.

Я молчал тоже. Не знал, что делать. Не хотелось на нее давить и не хотелось позволять ей хамить.

Так мы и домолчали до возвращения Ольги.

— Вы готовы, наконец? — спросила она.

— Я-я, — вполне по-немецки ответил я. — Поехали, — кивнул я Маше.

В спортивном магазине Маша, конечно, была удивлена покупкой велосипеда. Купили складной, легко помещающийся в багажнике шестидесятой вольво. К выбору цвета девочка отнеслась индифферентно. Больше выбирали мы с Ольгой. Продавец отрегулировал седло и руль по росту Маши, и железный конь был торжественно вкачен под золотую листву деревьев в парке.

А дальше выяснилось, что кататься Маша не умеет. Совсем.

Дорожки и аллейки Нескучного сада, по которым в детстве гонял в казаков-разбойников, я теперь пробегал рысцой, держа велосипед с Машей одной рукой за руль, другой за седло. Велик кренился, Маша падала, я ловил. Мы смеялись и кричали. Ольга с мрачным видом шла и курила или впереди нас, или далеко отстав.

Когда мы наконец добрались до аттракционов, то были взмокшие, уставшие и голодные. И я предложил сначала поесть.

Обед был слегка испорчен кислой Ольгиной физиономией. Как я ни старался вовлечь ее в беседу, шутил, говорил комплименты, настроение ее не улучшалось. Зато Машка была очень довольна. У нее начало немножко получаться кататься. Она рассказывала, что отлично умела гонять на трехколесном, и сказала наконец, за что получила сегодня пятерку.

«Вот ведь, господи, человека еще нет, девять лет всего, — думал я про нее, — а какая уже женщина, блин. Вот уж сучье племя, воистину».

После десерта Ольга сказала, что ей неплохо было бы поехать позаниматься перед завтрашним переводом. И что мы можем спокойно догулять, а она и сама отлично доберется на такси. Мне еле удалось уговорить ее остаться.

На аттракционах Ольга с нами не каталась. Единственно проехала кружок на колесе обозрения. Мы с Машей прокатились дважды. Велосипед мы оставили у дежурного. Потом на велике сидела Ольга, ожидая, пока мы накатаемся на очередных каруселях или американских горках.

Когда мы, наконец, засобирались назад к машине, Ольга сказала:

— Нет, ребят, давайте вы одни. Пока вы до тачки доберетесь, я уже дома буду.

И я не стал ее удерживать.

Однако добрались мы быстро. Машка устала, и ехать на велосипеде не могла. Она ехала на мне, а велик я катил рукой.

Как я и ожидал, Ольгиного пежо на стоянке у дома уже не было. На столе на кухне она оставила записку: I’ll be back. И нарисовала кулак с поднятым большим пальцем.