Жанна Евгения Драбкина - Альбом Московской барышни

«Да не оскудеет рука дающего».

— Кто это сказал?

Это выражение из Библии. Или из Евангелия.

— Мне нужно прочесть эти книги?

— Всенепременно. Человечество две тыщи лет изучает священные книги.

— …И сказал Сатана: я разложу перед человеком все мёды мира, и он будет мой!

— Нет, — сказал Христос, — ибо не хлебом единым жив человек.

— Это притча?

— Да!

Беседы с Даниилом Первым.

Из французского языка ты должен заполнить два глагола: «etre et paretre». «Быть и казаться».

Где бы ни был, не нужно «казаться» более успешным и более богатым, чем ты есть. Будь со всеми на равных, но помни: «твой прадедушка и твоя прабабушка защитили кандидатские диссертации в Страсбурге». Это тебя будет лишать снобизма.

Моя дочь:

«Неужели Вы могли бы ударить женщину?»

— Мама! Почему ты молчишь?

— Вспомни Марлона Брандо в фильме «Трамвай „Желание“». («Жертва на 50% сама виновата в преступлении»).

— Я спросил сына: «Почему у тебя нет друзей?»

Он помолчал и ответил:

— Мы в детстве читали разные сказки. Нам трудно понять друг друга.

И я поняла, что «сабра», это те, кто родились в Израиле. Все остальные: «русские» или «алия».

У них другие права и обязанности.

Почему Гия Певчий Дрозд выбрал местом жительства Москву?

Мог поехать в Берлин, или в Нью-Йорк, или вернуться в Тбилиси.

Свободный, артистичный, Магистр.

Почему — «Москва»?

Грузинские бизнесмены просили его вести переговоры с иностранцами.

— Но почему именно Вы?

— Из-за внешности. Из-за манер.

— Но Вы-то зачем соглашались?

— Я же — грузин. Нужно помочь.

Гия Певчий Дрозд возник в моей жизни, как случайный знакомый. Я посвятила ему несколько стихотворений.

Но незаметно «исчезла».

Хотя мне с ним было безумно интересно беседовать. Не случайно он работал ассистентом у Сергея Параджанова.

Мы оба — киношники.

Ах! Умение уйти вовремя — свойственно аристократам и англичанам.

Я не могла дружить ни с Аркадием Пучковым, ни с Гией.

Они — оба! — были двойниками Князя. Оба родились в Тбилиси, оба посвящали себя кинематографу.

Ах! Умение уйти вовремя — свойственно аристократам и англичанам.

Я не могла дружить ни с Аркадием Пучковым, ни с Гией. Они — оба! — были двойниками Князя. Оба родились в Тбилиси, оба посвящали себя кинематографу.

А я — «уходила из всех орбит».

Я пыталась брать интервью. У Миллионерши, у художников, но всё было напрасно. «Манок» — не срабатывал. Тогда я стала выпускать книги. Одну из них я подарила Гие. И Аркадию Пучкову.

Режиссёр иногда звонил мне. Поздно вечером по телефону и читал мои стихи.

— Петрович! Я Вам посвящу те, которые Вам нравятся.

— Тогда «Часовню».

Я написала о нём в книге «Гуранда».

И посвятила ему сказку «Мимолётный гость» («Корзина сказок», 2005 год).

— Давайте я прочту Вам сказку?

— Нет, нет! Я вернусь в сентябре. Мы встретимся. И Вы мне прочтёте.

Но 23 сентября он умер.

Нас с Олей Крестовской — рикошетом! — ударила его смерть.

Есть люди, общаясь с которыми, вступаешь в некий светящийся круг.

«Внушать стихи больший дар, чем писать стихи. Большая Богоизбранность, больший дар Божий» (Марина Цветаева).

Петрович «внушал стихи».

Мы хотели снять фильм о картинах Ольги Крестовской.

Но!

Он любил слова «завтра», «потом», «когда-нибудь».

А сначала: «Поеду в Египет, потом к маме, в Тбилиси».

В Тбилиси его и похоронили.

Разговоры:

— Почему ты всех выводишь из моей орбиты? Ты ревнуешь?

— Они тебе не нужны.

— Ты знаешь лучше меня, что мне нужно?!

— Да! Лучше!

— Хочешь превратить меня в серенькую птичку? Яркие пёрышки вырываешь?

Засмеялся.

— Если вокруг меня не будет мужчин, я начну стареть.

— Не начнёшь.

Слава Богу! Сашу Архутика я «спрятала».

Но журналы — все три — закрыли!

«Дружба, выполнившая свою программу».

Так социопсихологи объясняют, почему нет смысла общаться с одноклассниками и однокурсниками.

Не стоит реанимировать прошлое. Не стоит!

В Киеве случайно купила «Фиесту» на английском.

И всё потом случилось, как в этом романе.