Максим Осипов: На Шпрее

— Nothing personal, — повторяет Эльза с акцентом.

Бетти кажется, что ей удалось уже все узлы разрубить, отбить все мячи. Она снова смотрит на время:

— Сделаем вот как: я проведу с ним беседу, отец тебе позвонит. Потом, если хочешь, конечно, — не думай про визу, билеты и прочее — съездим в Москву. Тебе в любом случае надо у нас побывать, ты же наполовину русская…

Эльза перебивает ее:

— А давайте сделаем так, чтобы вы нас в покое оставили.

Снова уткнулась в свою фотографию. Нас? Кого Эльза имеет в виду? Себя, Анну? Всю троицу? На ее приплюснутой физиономии мало чего прочтешь. Надо дать ей возможность подумать, перевести дыхание: разные люди реагируют с разной скоростью. Поэтому Бетти ее на минутку покинет, пойдет быстренько себе выберет сапоги. У них уже мало времени — пора выдвигаться в оперу.

По какой-то причине именно в этот момент сестрица ее слетает с катушек:

— У нас нет сапог твоего размера, — заявляет отчетливо и ужасно зло.

Бетти уже возле полки «Тиффани»: вот же они. И откуда ей знать, какой Бетти носит размер?

— Нет, говорят тебе!

О’кей, зачем нервничать? А шляпа, может Бетти шляпу себе прикупить?

— Шляпу так забирай! Касса закрыта. Любую бери! — Эльза со звоном захлопывает кассовый ящик, кричит в телефонную трубку: — Такси, поскорей. Не то одна дама, — так и выразилась, eine Dame, — опоздает на оперу.

Черт с ней, со шляпой, со всем, Бетти тут делать нечего.

— Дай тебе Бог здоровья. — Хотела добавить: — И мужа непьющего, — удержалась, все равно сестричка еенедоделанная не оценит юмора.

Одна она в оперу не пойдет. Вот еще — чтоб на нее там эти фашисты пялились. Подарит билеты таксисту: на, отдохни культурно, как там тебя — Фриц, Ганс? Улетит в Москву поздним вечером. По дороге придет кое-как в себя, дочитает рассказ про любовь, к концу ей он сильно меньше понравится.

Когда Бетти доберется до Строгино и сообщит отцу о смерти первой его жены и о том, что они похоронены с нею рядышком, отец неожиданно забеспокоится. Потом возьмет себя в руки. Отзовется об Эльзе так:

— С характером получилась девочка. — Пошевелит в воздухе пальцами: — По большому счету, никогда этих немцев не понимал.

Закашляется ни с того ни с сего, в последнее время он сильно кашляет, неужели рачок перекинулся в легкие? Она его похлопает по спине, ему станет легче, и он успокоит ее на прощание:

— ЦК решало и не такие вопросы, Лизок. В Израиле тоже медицина нормальная.

Не задавайте вопросов, и вам не будут лгать (англ.).

Дальше — тишина (нем.).