Михаил Генделев - Великое [не]русское путешествие

— А если не беседер?

— Ну, — пожал плечами инструктор, — Элоим гадоль [101] …Элоим гадоль — ивр. «Господь велик». .

«Ох, гадоль, — думалось тогда Генделеву. — Воистину гадоль!..»

— Пошли со мной, — позвонил он Жо Гималайскому, храбрейшему и несравнен.

— Куда?

— В ОВИР…

— Во-первых, еще рано об этом думать, посмотрим, что будет на ближайшей партконференции, — сказал рассудительный Жо. — Во-вторых, сам я, если ты, светик, не запамятовал, полуармянин, полурусский, и из «ваших» у меня в семье только хомяк Изя, полное имя Изяслав. В-третьих, я слаб после вчерашнего, а у меня сегодня твой творческий вечер, и голова у всех одна. В-четвертых, дождик. Но пошли!

Но пошли.

Секретарша ОВИРа странно посмотрела на твердо шагнувшего сурового израильтянина, спросившего Леопарда Савельича, — и криво крутнула на дверь.

Жо залег при двери, контролируя простреливаемые выходы.

Генделев вошел. Проник без стука. Трое в комнате. Опрометчивое рукопожатие. Молодые: ошую ровесник (в центре — Портрет), одесную — помоложе. Интеллигентные, красивые, простой русской городской красотой. Одетые недорого, но модненько. Ну, так и есть — книжечки. Майор, капитан.

— Позвольте полюбопытствовать?

— Бога ради… Но — из рук!

— А я — близорук.

— Тогда в руки.

Майор — Маков Леонид Севастьянович.

— Садитесь.

— Постою, то есть сажусь.

Тошненькое молчание.

И тогда Генделев взорвался (конечно, и бровью не поведя). «А! — подумал он. — Еще и унижают! Майоришка, капитанишка! Мне, писателю с мировым, ну, хорошо, с европейским именем. Мне, доктору Генделеву из самого Иерусалима, каких-то шкетов, штаб-офицеров, добро б генерал-аншефа там, генерал-майора, но фи! — капитан Севастьянович?»

— Органы хотели бы встретиться с вами, Михаил Самолыч, для того чтобы узнать, как там наши люди в Израиле живут…

«Спокойно», — спокойно от страха сказал себе Генделев и от страха же охамел.

— Не знаю, как там ваши люди, но наши — отлично. А беседовать с вами я не могу-с, да!

— Не хотите?

— Нет, что вы, не могу-с.

— То есть как? — профессионально удивились капитан с майором.

— А так — и хотел бы, да не могу. Вы знаете (сотрудники КГБ кивнули), что я не (сотрудники КГБ опять кивнули и одобрительно улыбнулись: знаем…) — не подданный СССР (кивок), но подданный (Элоим гадоль! — откуда это слово «подданный»?!) Израиля… И как подданный (сотрудники кивнули) Израиля, я еще и военнообязанный (кивок), и как военнообязанный, то есть военный, как солдат, вы меня понимаете, господа офицеры? — как офицер, я не имею права беседовать с представителями контрразведки, ведь так? (сотрудники тайной политической полиции кивнули, обалдев окончательно) — без согласия моего непосредственного командования. Которого согласия (Элоим гадоль, что я несу?!) — за удаленностью получить не могу. Засим имею честь.

Сотрудники кивнули.

Генделев тоже.

Пыл его погас, героизм подкис, фонтаны адреналина толщиной и напором с Большую Струю Большого Каскада хлестали из его надпочечников. «Самсон» [102] …Большого Каскада… «Самсон» — фонтаны в Петергофе. адреналина. Петергоф органов внутренней секреции. Версаль органов.

Стало скучновато. Смеркалось.

Наконец сотрудники чужеродных органов приземлились и переглянулись. Майор встал. Майор извинился, что для того, чтоб иметь возможность встретиться с Михаилом Самю… Само… Саму… — иловичем, они были вынуждены прибегнуть к услугам дружественной организации — Ленинградского ОВИРа. Генделев извинения принял. Стоя смирно.

От рукопожатий обоюдно уклонились.

В дверях Генделев оглянулся. На лицах господ офицеров читалось веселое недоумение. Казалось, сейчас дверь закроется и они прыснут, как школьники. Дверь закрылась.

— Чем же я их так обрадовал? — мучился, приходя в себя от, распсиховавшийся фрондер за столиком «Европейской», где отпраздновали событие.

— А ты их избавил от работы, — лениво отозвался Жо Гималайский, рассудительно закусывая эскалопом. — Они ж чиновники, бумажные их души. Им всех делов теперь галочку поставить: беседа проведена. А потом ты сыграл на их дворянской голубенькой офицерской чести, — иронически посмотрев на военврача Армии Обороны Израиля, добавил Жо. — Кто же их за офицеров, кроме тебя, держит…

Один хитрый глаз Жо Гималайского был прищурен, второй, каким он смотрел на поэта сквозь фужер, был огромен, печален и вдруг подмигнул.

— Впрочем, может, ты и прав, маленький, — они теперь и есть наш русский офицерский корпус. Вандейцы [103] …Вандейцы — участники вооруженного мятежа 1793 г. в французской провинции Вандея, в переносном смысле контрреволюционеры. Горбачева… И не горюй, маленький, давай еще по одной, нам грозит еще творческий вечер.