Макс Неволошин - Срез

Мой друг стал часто появляться в общежитии. Если была возможность, оставался ночевать. Иногда «забрасывал баулы» на день-другой. Будничными сделались поездки на вокзалы, толкотня, оттянутые руки, липкий запах поездов. Приезжали загодя, туго упихивали Ванины сумки куда можно и нельзя. Я оставался в купе до последнего. Мой друг не любил слушать протестующие крики в одиночестве.

Ваня быстро передружился с моими соседями, знакомыми по этажу, бабульками на вахте, аспирантками худграфа и филфака. Неясные мне личности тепло приветствовали его в коридорах. Он мог легко вступить в беседу с кем угодно. Спустя минуту, казалось, что встретились хорошие друзья. Раз принес кусок отличной вырезки. Тут же начал готовить. И объясняет:

— Познакомился в одном гастрономе с мясниками. Теперь, когда захочу, ем самое лучшее мясо…

— С мясниками?

— Ну. Захотелось отбивную котлетку зажарить, а на витрине, сам знаешь, — рога и копыта. Я беру у Светки в питейном литр шнапса. И — в подсобку, где мясо рубят, типа мне по делу. Смотрю, а мясники рубят… червонец!

— Червонец??

— Червонец! Это у них прикол такой — кто на меньшие части разрубит. Ну, чтобы следующему уже никак… Я говорю: классно, ребята! Дадите попробовать? Oни: ты кто такой вообще? Oткуда? Я все по-честному: Иван, мол, будем знакомы. Только что от Светланы, из магазина ликеро-водочных изделий. Интересуетесь такими изделиями? И достаю. Ну они, ясный перец, интересуются… Полюбили меня, как брата. Если нужно мясо, обращайтесь, голытьба!

Помню, заглянули как-то с ним в лужниковский ресторан «Юность». Сели, подходит официантка. Ваня:

— Девушка, нам, пожалуйста, бутылочку шампанского.

— Нет шампанского, красавец. Закончилось.

— Как это нет? А это что? — и Ваня достает из сумки (с ним всегда была модная спортивная сумка) бутылку шампанского, нарядную, как праздничная елка. — Девушка, садитесь к нам, выпейте бокальчик, а?

— Так я, мальчики, вроде как на работе, — замялась официантка, — и вообще мм… не положено.

— Да ладно, подумаешь, три минуты, — не отстает Ваня, — вы же устали. Вам нужен перерыв. Мы с вашим начальством, если что, договоримся.

Глаза у Вани синие, честные. Волосы блондинистые, кудрявые… Еще миг, и девушка (ее звали Наташа) сдалась. А после смены посидела с нами уже от души. Следом подтянулся Дима, тоже официант. За ним — Петя, какой-то менеджер. В итоге заведение стало «нашим». Заходили, как домой, в любой аншлаг.

Однажды Ваня ушел на дискотеку, на третий, «иностранный», этаж. Вернулся с начатой бутылью джина и негром, которого звали Патрик. Тот недавно прилетел из Сан-Франциско играть на скрипке в каком-то оркестре. Патрик легко влился в нашу компанию, ибо оказался забавным малым, не жмотом, любителем спиртного и блондинок. Кроме того, мы практиковали с ним английский. Ване же, наоборот, нравилось учить Патрика русскому языку. Например, он доставал мелочь и спрашивал:

— Паша, ну-ка вспомни, что это?

— Однушка. — без запинки отвечал Патрик.

— Правильно. А это?

— Двушка.

— Гут. А это?

— Трушка.

— Не трушка, а трешка, — исправлял Ваня, — хотя… эмм… Ладно, проехали. А это что?

— Пятушка?.. — сомневался ученик.

— Ха! Пятушка! Это пятачок. А ты Патрик — дурачок.

— Сам ти, Ванья, дурачок.

Вскоре «Паша» совсем отказался говорить с нами по-английски. «Глупи весч, — объяснял он, — иметь руски друсья и не виучить руски язык…» Он стал бывать у нас почти каждый вечер. Раз похвалился, что знает художественный свист, якобы выиграл конкурс дома. И тут же засвистел четырнадцатую Моцарта — насилу остановили. В другой раз, опять навеселе, исполнил «Кампанеллу» Паганини-Листа. Инструмент держал за спиной. Затем Патрик совершил ошибку — он покусился, и не совсем безуспешно, на мою девушку. Вообразите сюрреализм положения. Какой-то лиловый негр-свистун, из притонов Сан-Франциско, уводит девушку у меня! Без двух минут кандидата наук! Эх, дать бы ему в глаз, но мешали два обстоятельства. Патрик был не слабак и мог адекватно ответить. Или — еще хуже — пожаловаться куда следует, и вышел бы скандал. Все-таки иностранный подданный. Пришлось ограничиться воспитательной беседой. И Патрик осознал свою неправоту. А девушку у меня все равно увели. Кто б вы думали? Строитель-турок. Тянуло ее на горячих парней.

Только я отвлекся. Ведь рассказ не про девушку или Патрика. И уж тем более, не про турка. Рассказ про моего друга Ваню. С которым нам так часто мечталось, как уедем из совка — далеко. Навсегда. Вместе это казалось почти не страшным. Про Ваню, с которым, нетвердо шагая из ресторана «Юность» к метро «Спортивная», мы кричали в ночь: «Гуд бай, Америка, а-а-а…» Особенно нам удавалось вот это: «На-на-на-на-на-на-на-най-най!!!» А у метро Ваня сказал: