Юлия Монакова - Над студёной водой

– Ой, сыр и правда необыкновенный, – подтвердила Ася, вспомнив завтраки в их уютном гостевом домике. – Обязательно закуплюсь перед возвращением в Москву…

Довольная Неля протянула ей очередной бутерброд с тем самым нежнейшим пахучим сыром и продолжила рассказ:

– Поморы испокон веков жили тихо, мирно и пристойно: строили храмы, ловили рыбу, охотились, вели хозяйство… Представляешь, здесь многие помнят свою родословную на пять веков назад. И вообще, все друг друга знают… Местные не особо приветливы к чужим, существуют своим тесным мирком, заботятся о живых, поминают усопших… В каждом доме – своя память, своя гордость. Из местных мужчин каждый второй не вернулся с фронта. А ещё после прихода к власти большевиков здесь почти сотню лет никто не крестился и не венчался – с тех пор, как расстреляли последнего батюшку. Но сейчас у нас снова есть священник, свой приход… Да, кстати, – заговорив об отце Николае и матушке Ольге, Неля вспомнила и о детском доме, – я хотела тебя кое о чём спросить… Точнее – попросить.

– Я вся внимание, – отозвалась Ася, с наслаждением пережёвывая бутерброд.

– Может быть, – нерешительно произнесла Неля, – у тебя остались какие-то знакомые в журналистских кругах, которых могла бы заинтересовать эта новость? Ну, в смысле… мне нужно, чтобы проблему подняли на новый уровень. Чтобы ею заинтересовались в Москве!

– Да какую проблему-то, загадочная ты моя? – Ася улыбнулась, видя, что подруга не на шутку взбудоражена и даже не может чётко сформулировать свою мысль.

– Короче, закрывается детский дом. Все его воспитанники будут отправлены в другой город. Но дети не хотят этого, они ужасно расстроены и огорчены. Да, пусть им не повезло с семьёй, но всё равно Мезень для них – родина, и они не хотят никуда переезжать… – Неля и сама понимала, что говорит сумбурно и путано, но не могла справиться с волнением.

– Так, – медленно протянула Ася, сразу делаясь серьёзной и сосредоточенной. – А теперь с чувством, с толком, с расстановкой выкладывай всё, от начала до конца.

Неля поделилась с ней всем, что сама знала. Рассказала про нерентабельность детского дома, про стремление матушки Ольги с отцом Николаем усыновить всю младшую группу и про назревающий бунт среди воспитанников…

– Им там плохо будет, понимаешь! – выдохнула она в отчаянии и посмотрела на Асю с такой мольбой, будто в силах подруги было решить все эти проблемы одним махом. – Нельзя им отсюда уезжать. Они там сломаются, пойдут по плохой дорожке. У каждого и так – комплекс неполноценности и недолюбленности. Здесь-то они уже более-менее сроднились друг с другом и перестали самоутверждаться, соперничать, возвышаться взаимоунижением. А в Новодвинске придётся начинать всё сначала, пытаться прорваться в слаженный и устоявшийся коллектив… Да кто там с ними будет возиться да сюсюкаться? – Неля горестно всплеснула руками. – А ведь к любому из них нужен индивидуальный подход: кто-то увлекается рыбалкой, кто-то любит тайгу, кто-то тянется к лошадям… Необходимо выявить талант у каждого ребёнка, чтобы он поверил в себя. Да и вообще, хоть Мезень и считается городом, по сравнению с Новодвинском это самая настоящая деревня. Наши ребята к другому приучены, а тамошние не знают, с какой стороны к лошади подойти, как топить русскую печь и доить корову… Они как будто с разных планет!

– А если усыновить детей и оставить в Мезени? Так же, как младшую группу? Или никто не берётся? – спросила Ася. Неля покачала головой:

– Ну, одного усыновят. Ну, двоих-троих. А ведь нужно пристроить несколько десятков! Кстати, даже находились желающие, – она горько усмехнулась, – цыгане из вашей Романовки. Они реально были готовы усыновить весь детдом, так сказать, оптом. Но кто в здравом уме позволит сделать это цыганам? – воскликнула Неля с отчаянием. – Ты же знаешь все эти глупые стереотипы про них: воруют детей, продают на органы, заставляют побираться на вокзалах… На самом деле, всё это бредни. Чушь собачья! Ни один цыган никогда не бросит ребёнка, не оставит в беде – будь он хоть свой, хоть чужой.

– Ты-то откуда знаешь? – улыбнулась Ася такой горячности.

– Так в мезенской школе много цыганят учится. Я у них сама иностранный язык преподаю. Раньше в Романовке была своя младшая школа, а потом единственная тамошняя учительница ушла на пенсию. Никто из наших педагогов ездить туда не захотел. Так что теперь цыгане привозят своих деток к нам… Нормальные, бойкие и смышлёные ребятишки, между прочим.