Альбина Нури - Малыш для Томы (сборник)

– Без экспертизы не отличит! – пообещала девушка. – А будет аккуратно носить – позолота не сотрётся. Всю жизнь протаскает, не заметит!

Жене Валерик сказал, что «их» серьги кто-то уже купил, но Анюта решила, что это к лучшему.

– Жемчужные маме даже лучше подходят. Они благороднее.

Валерик, разумеется, возражать не стал.

Поздравляли Тамару Максимовну первыми. Поднялись, как на собрании актива завода. Анюта сбивчиво зачитала с открытки поздравления, Валерик сдержанным солидным жестом извлек бархатную коробочку с логотипом магазина «Бриллиант».

Народ ахнул, тёща вздрогнула и прослезилась. Фальшивые жемчуга поразили её в самое сердце – это был триумф, каким Валерик его себе и представлял.

Испортила малину, конечно, Инесса Павловна. Звенящим комариным голоском она вдруг произнесла:

– Томочка, серьги изумительные! Но вот не в обиду… Жемчуг – особый камень. Его без пары носить – к беде.

– Без пары? Это без мужика, что ль? – расхохоталась двоюродная сестра тёщи, Марина Львовна. Она всю жизнь проработала в школе учителем физкультуры и имела два основных достоинства: мощный торс и зычный голос.

– Какого мужика, – поморщилась Инесса Павловна. – Я говорю о кольце. Нужно теперь приобрести кольцо и носить вместе с серьгами. А то к беде… – сладострастно повторила она.

Валерик и рта раскрыть не успел. А если б и успел – что сказал бы? Тёща всё равно не оставит за Инессой Павловной последнего слова.

– Тогда куплю пару, раз нельзя так! Мне прилично денег подарили! Чем барахло всякое в дом тащить… Завтра с серёжками поеду в ювелирный и закажу такое же кольцо!

Это был конец. До завтрашнего дня серьги не изъять: тёща уже украсила ими свои мясистые уши. Валерик словно оглох, придавленный сознанием близкой расправы. «Напьюсь», – обречённо думал он. Но водка не брала.

Праздник катился дальше: гости опустошали столы, танцевали и пели. Вокруг тёщи множились картины и сервизы, время от времени она растроганно улыбалась зятю.

Выхода не было.

Бегу по лужам, не разбирая дороги – ноги всё равно уже мокрые. Зонтик забыла, а садиться в автобус не хочу. Как представлю себе острые, жалящие взгляды…

Двадцать пять лет живу на свете и вижу в зеркале это лицо: нос слишком большой, глаза слишком маленькие, подбородок слишком тяжёлый и далее по списку. Всё слишком. Ни нормы, ни гармонии, ни даже миловидности. А как хочется, чтобы кто-нибудь, пусть из вежливости, сказал, что я красивая!..

Но такого не будет: на пластическую операцию пока не заработала. И потом, слишком многое придётся оперировать, замучаются они со мной. Хотя, может, там тоже оптом дешевле?

Бог, если ты есть, скажи: почему у меня ничего нет?! У одних – всё, у других – что-то. А у меня сплошное ничего. Ни ума, ни внешности, ни образования, ни воспитания, ни характера.

Глаз положить не на что, как говорил папа. В школе – частокол троек. Даже по труду и музыке. Правда, я неплохо писала сочинения. Но поскольку не писала в них того, что требовалось, то получала всё равно тройки.

Я типичный представитель толпы. Общественность. Массовка. Меня невозможно запомнить! Увидел – забыл. Учителя и одноклассники на пятилетии окончания школы звали меня Наташей, Леной, Катей… А я, между прочим, Света.

Папа надеялся, что я буду красивая, как мама, и умная, как он. И образованная, как ни один из них. Вышло наоборот: внешностью я удалась в папу, а умом… Ладно, надо иметь уважение.

Поступать в институт не пробовала – этого от меня уже классу к пятому ждать перестали. И руки мои золотые не оттуда растут, так что швейное и кулинарное училища отпали сами собой.

Пошла в ларёк возле дома. И началось. Два через два. Два дня – жвачки, сникерсы, сухарики, чипсы. Главное, запомнить, где что лежит и сколько стоит. Другие два – диван, телефон, телевизор.

… Потом-то уж я поняла: не на меня одну он так смотрел – внимательно, настойчиво. Интересно ему было, что за неведомые зверушки сидят в ларьках, как в клетках? Или стоят за прилавками на рынках – торгуют южными парафиновыми фруктами и всякой белибердой.

Там, где он, не просто другой мир – параллельное измерение. Открываешь дверцу его машины – и попадешь в запредел, где всё другое: воздух, отношения, улыбки, юмор, сны, желания.

Сейчас мне уже кажется, что никогда я эту дверцу не открывала. Но на самом деле сегодня мне довелось попасть в инопланетную жизнь. Вместо: «Девушка, пачку жвачки, пожалуйста», я услышала: «Как вас зовут?» И, ясное дело, блеснула остроумием: