Дорин Тови - Кошачьи хлопоты [сборник]

Ну и пришлось оставлять для него свет на лестнице и подбодрять его, когда он очень неохотно поднимался по ней, негодуя, что мы остаемся внизу. А потому, обнаружив пластмассовый тазик, совсем такой, каким он пользовался в свободной комнате, но в куда более осмысленном месте (за дверью гостиной на пути к кухне, а значит, в направлении, где положено быть кошачьим дверцам и ящикам), он тут же начал его использовать. И вот в течение многих лет пользуясь пластмассовым тазиком для хранения мелких кусков угля (он ведь был и легче обычного ведерка, и не мог оцарапать отделку камина, когда я его накреняла), мы вдруг заметили, что они как-то подозрительно сыроваты. А иногда, если в тазике не было угля, на стенках виднелись явные потеки. Так таинственно! Однако сваливать это на эльфов не приходилось. От тазика всегда тянулась цепочка черных маленьких следов.

Затем настал вечер, когда у нас сидели гости и Сили (в этом он ничем не отличался от Соломона) совсем затаился на случай, если кто-то из них задумал его Похитить. Он садился за ножками кресел, жался по углам, а глаза у него были совсем круглые. Если кто-нибудь заговаривал с ним, он не отвечал, только глаза у него делались еще круглее. Один раз я вынесла его в прихожую на случай, если ему требуется ящик, но белая тень почти сразу же метнулась назад в дверь и скрылась под столом.

Мне и в голову не пришло, что в присутствии чужих он тем более не захочет подниматься наверх в одиночестве. И еще мне не пришло в голову, что он – будучи Сили – никак не мог провести пять часов подряд, ни разу не навестив ящика. В конце концов гости ушли, задержавшись у дверец своих машин, чтобы поахать о свежести ночного воздуха в Долине, о таинственном журчании ручья, струящегося в темноте совсем близко, о небесном куполе в алмазах звезд, мерцающих над соснами… Провожавший их Чарльз любезно соглашался с каждым словом. Однако, когда он вернулся в дом, вид у него был далеко не такой безмятежный. Остается только надеяться, что никто не заметил, сказал он кисло. А когда я спросила, чего никто не заметил, он ответил:

– Как Сили воспользовался совком для угля.

Выяснилось, что Сили не стерпел. И, не желая помешать Светской Беседе (или, что вероятнее, не желая идти наверх), он нашел только один выход: в своем детском умишке приравнял пластмассовый тазик к медному совку для угля в гостиной… и воспользовался им. Чарльз заметил, как он восседал там с сосредоточенным выражением на мордочке, которое могло знаменовать только одно. А кто еще его заметил, только Богу известно. Мы же знали одно: хотя Соломон сам никогда не прибегал к совку для угля, в принципе этот поступок был чисто соломоновским.

Собственно говоря, Сили был гораздо больше похож на Соломона, чем не похож, и с каждым днем все больше ему следовал. И в том, как выглядел, и в том, как мыслил, и в его неуклюжести – а главное, в непрерывно крепнувшем желании стать искателем приключений.

При мысли о такой возможности я содрогалась с самого начала. Все эти акры лесов, и вересковых пустошей, и манящих поросших травой проселков – а Сили, такой маленький, не подозревающий о таящихся в них опасностях… Иногда мне кажется, что сиамские котята потому-то и беленькие. Когда они неизбежно отправляются в эти свои исследовательские экспедиции, их матери без труда обнаруживают путешественников и утаскивают их домой. Темный мазок на носу, который позже расширится в красивую сиамскую маску, черные носочки, которые со временем станут элегантными сиамскими чулками, темные кончики ушей и нелепый черный хвостик-спичка, который превратится в изящный изогнутый хлыст, – все это им, вероятно, придано, чтобы при встрече с членом их рода они могли бы доказать, что и они сиамы. Но Природа не снабжает сиамских котят камуфляжем – они неоспоримо и заведомо белые, что лишь доказывает, как хорошо Природа знает свое дело.

После его появления у нас примерно неделя прошла обманчиво спокойно – когда я его выпускала, мне было достаточно выглянуть за дверь, – и вот он внимательно изучает мир с примыкающей к кухне стены или, округлив глаза, оглядывает из-за угла лужайку. А потом Сили, как до него Соломон, взял и отправился погулять.

Для начала по склону за коттеджем, где он, беленький, выделялся на фоне травы, как гриб-дождевик. Очень смелый грибок, особенно когда он подкрадывался к Аннабели. Но тут она фыркала, оборачивалась к нему, и внезапно, к большой его растерянности, картина менялась на прямо противоположную.