Дорин Тови - Кошачий переполох [сборник]

Шерл, надо объяснить, была девушкой Берта, сына миссис Бинни. Двадцать лет назад она жила бы с родителями в приморском курортном городке неподалеку, где работала парикмахершей, а Берт по вечерам уносился бы туда на мотоцикле, чтобы ухаживать за ней, – и на целый день в воскресенье. Однако в наши дни, когда парочка, едва познакомившись, тут же поселяется под одной крышей, Шерл и Берт обосновались в жилом прицепе на шоссе позади гаража, где Берт работал механиком, и подыскивали себе что-нибудь более перманентное.

Двадцать лет назад миссис Бинни объявила бы, что Берт ей больше не сын, а Шерл объявила бы распутной тварью, если не дщерью Иезавели, но поскольку они лишь подражали тому, что показывали по телику и что, если верить слухам, творилось в некоторых богатых домах в окрестностях, так что же она, вопрошала миссис Бинни соседок не без гордости за своего такого передового Берта, может поделать?

Конечно, меня это не касалось, однако платье, фиолетовая прическа и игра на рояле внушили мне некоторые подозрения о ее намерениях относительно мистера Тутинга. А что, если она кажется себе Сверхсовременной Мод и намерена поселиться в его бунгало, как Шерл поселилась с Бертом позади гаража? И если так, то она же состоит в Материнском союзе, а он – церковный староста, так что скажет наш священник?!

Но пока для меня наступила передышка. Она перестала навещать меня чуть ли не каждый день, чтобы поскорбеть о том, до чего я довела коттедж, или сообщить мне, что Шани не жилица на этом свете. И Шани как по волшебству начала набираться сил.

У нее все еще случались приступы медвежьей болезни по малейшему поводу, но ветеринар Полины – он жил в двадцати милях от деревни, но зато сам держал сиамских кошек и понимал их – посоветовал подмешивать ей в корм капсулки древесного угля и белой глины. Это купировало медвежью болезнь, и Шани начала набирать вес.

И она начала давать отпор Сессу. Дома, где ему не требовалось изображать для посторонних глаз Надменного Монарха Из Сиама, он завел обыкновение пугать ее, когда, по его мнению, я за ними не наблюдала: опускал голову, прижимал уши и начинал угрожающе описывать вокруг нее круги, а она отчаянно вжималась в ковер. И вот в один прекрасный день она не стала вжиматься, а легла на бок, выставила против него длинную черную ногу, чтобы отталкивать его точно багром, а передней лапой нацеливалась нанести ему удар. И она, когда он начал кружить, поворачивалась вокруг своей оси так, чтобы все время оставаться мордочкой и лапами к нему. Он так и не сумел найти позицию для прыжка, а потому оставил свое намерение и сделал вид, будто просто проходил мимо по пути к своей миске.

И еще одно. Подкрепленная древесным углем с белой глиной, она начала в мгновение ока очищать свою миску, а затем принималась за его порцию, так что мне пришлось кормить их поодиночке, чтобы он мог поесть спокойно. И вот как-то утром я спустилась вниз, поставила Сессу его завтрак в гостиной, а Шани – на кухне и выскочила во двор сменить землю в их ящиках, захлопнув дверь, чтобы она не выскочила следом за мной, – обычные утренние обязанности владелицы сиамских кошек – и тут, услышав щелканье замка, сообразила, что ключа-то у меня с собой нет.

На этот случай у меня всегда хранится запасной ключ в дровяном сарае. Да только накануне я ездила на машине за покупками и на обратном пути бросила сумку на заднее сиденье так, что ее содержимое высыпалось на пол. Я подобрала вроде все, поставила машину в гараж, подошла к задней двери и тут обнаружила, что ключа в кармашке сумочки нет. Решив, что он остался на полу машины, я, чтобы сэкономить время, воспользовалась запасным ключом.

И теперь он покоился на кухонном столе рядом с ключами от машины, так что доступ и к первому ключу был для меня закрыт.

В ужасе при мысли, что натворят кошки, оставшись в доме одни, – они же привыкли выходить в сад сразу после завтрака – я сходила за приставной лестницей, вооружилась отверткой, забралась на покатую крышу крыльца, радуясь, что, против обыкновения, некому осведомиться, что это я затеваю, и подползла к окну свободной комнаты. Бешеный восторг! Как мне и казалось, я оставила окно чуть открытым для проветривания, когда несколько дней назад кончила там уборку. Я повернула шпингалет отверткой, влезла в окно и скатилась с лестницы вниз, к большому недоумению Сесса, который только что кончил завтракать и не мог взять в толк, каким образом я появилась из этой двери, хотя ушла в ту. Я проскочила мимо клаустрофобки Шани, которой очень не понравилось сидеть одной-одинешенькой в закрытой кухне, ринулась во двор за ящиками, зная, что в них уже возникла срочная необходимость… И осознала, что опять проделала то же. Ключа не взяла, а дверь за собой захлопнула.