Джессика Парк - 180 секунд

– Мне стыдно, что тебе пришлось так долго ждать, прежде чем украсить елку. Ведь на дворе девятнадцатое декабря!

– Конечно, я ждал тебя, глупышка. Нужно было просто купить новую гирлянду. Но этот бой я должен выиграть своими силами! – Он яростно потрясает пучком проводов, и внезапно тугой моток распадается.

– Ха. Ничего себе.

Он смотрит на меня:

– Это рождественское чудо!

Я показываю ему язык.

– Нет.

– Значит, твое праздничное настроение привлекло рождественскую удачу. Как тебе такой вариант?

На Саймоне колпак Санты, ярко-зеленая рубашка и красный галстук – всё это нелепо, но невероятно мило.

– Кстати говоря, очень приятно видеть, что ты так радуешься празднику. К этому приложил руку Эсбен? – спрашивает Саймон с улыбкой.

– Возможно, – признаю я. – Хотя дело не только в том, что у меня появился парень. Эсбен показал мне, что в мире много хорошего. И что не надо зацикливаться на прошлом.

Я плотнее закутываюсь в одеяло.

– Ведь я там застряла…

– Да, и это вполне понятно. Тебе пришлось нелегко.

Я наблюдаю, как он распутывает последние узлы.

– Прости, Саймон.

Он отвлекается от гирлянды и смотрит на меня:

– За что?

– За то, что… плохо справлялась.

– В смысле?

– Ну… из меня получилась плохая дочь.

Саймон бросает гирлянду и садится рядом со мной.

– Элисон, никогда больше так не говори.

– Ты не жалеешь, что удочерил меня? Ведь из-за этого ушел твой парень. Он хотел взять милого малыша, а не угрюмого подростка.

А потом я задаю Саймону вопрос, который никогда не задавала раньше:

– Как ты вообще про меня узнал? В один прекрасный день мне сказали, что есть потенциальный приемный отец, который хочет со мной познакомиться. Мы с тобой поговорили примерно час – подозреваю, я была очень скучным и унылым собеседником – а потом я узнала, что ты хочешь меня удочерить. Я так и не поняла, почему.

– Элисон, милая… – Саймон машет рукой. – Во‐первых, Джейкоб был просто придурок. Я, наверное, всегда это сознавал, но бывают такие отношения… ну, понимаешь, когда ты как будто попал в ловушку и из-за собственной глупости не можешь выпутаться. В общем, я рад, что он ушел. Это лучшее, что случилось в моей жизни. После тебя.

Он ласково улыбается.

– Да, мы действительно планировали взять маленького ребенка, но на стене в службе опеки висели фотографии – сотни фотографий детей, которые нуждались в семье.

– Как старомодные объявления о розыске, – говорю я, закутываясь в шаль. – Только нас никто не искал и не хотел.

Саймон кивает:

– Да. Так это и ощущалось. Очень грустно и несправедливо. Короче говоря, я смотрел на фотографии – и вдруг кое о чем подумал. Во‐первых, что я не имел никакого представления о том, сколько подростков живут в приютах. Во‐вторых, – и это главное – что один из них должен жить со мной. А именно ты. Только тогда я понял, что вообще-то мне не нужен младенец. Я не хотел греть бутылочки, наблюдать за первыми шагами, слышать первые слова. Детский сад, начальная школа…

Он откидывается на спинку и скрещивает ноги.

– Всё это меня не интересовало. Да, я хотел быть отцом. Но быть отцом – значит провести с ребенком целую жизнь, а не только возиться с малышом.

Я опускаю голову и тереблю бахрому шали.

– Моя фотография тоже там была?

– Да, – отвечает Саймон. – Под каждым снимком коротко говорилось о ребенке. В том числе – сколько лет он провел в системе. Когда я дошел до твоей фотографии, то узнал, что ты прожила в приюте больше шестнадцати лет. Что ты любишь читать и отлично учишься. Ну и что-то еще, уже не помню. Дело было не в каких-то сведениях о тебе… – Он ненадолго задумывается. – А в том, чтó я почувствовал, когда увидел твою фотографию. Это невозможно объяснить. Я просто ощутил некую связь – и сразу понял, что хочу быть твоим отцом. Я стоял в коридоре перед твоей фотографией так долго, что Джейкоб пошел меня искать.

Я смотрю на Саймона.

– И ему это не понравилась.

– Да. А мне разонравился он.

Саймон произносит это с бунтарским видом и улыбается. Я тоже.

– Нет.

– Ну ладно. Я его не возненавидел, но сразу понял, что между нами что-то серьезно разладилось. Он совсем не разделял моих чувств. Поэтому мне пришлось сделать выбор. И я выбрал тебя. И себя. Я получил шанс понять, что на самом деле мы с Джейкобом не подходили друг другу. А что касается желания удочерить тебя… никакое другое решение в жизни не давалось мне так легко. Конечно, я боялся, что не понравлюсь тебе или что ты не захочешь жить с мужчиной-геем. В тот день, когда мы познакомились, я, наверное, переодевался раз десять. У меня была целая стопка вещей, которые я купил для тебя, но все они казались дурацкими, и я оставил их дома. Если бы они тебе не понравились, то, возможно, ты подумала бы, что из меня получится плохой отец… – Саймон, кажется, искренне взволнован. – Я очень нервничал, потому что не сомневался, что предназначен быть твоим папой. Иногда просто знаешь это, и всё. Без какой-либо причины. Просто знаешь.