Маделин Уикхем - Удиви меня

В изумлении открываю рот, когда Тильда, не дождавшись моего ответа, одним молниеносным движением расстегивает свой бюстгальтер, обнажая тяжелые, с разбухшими венами груди.

– То еще зрелище, да? – бесстрастно добавляет она. – Я кормила Тоби грудью целых два года. Ну и идиоткой я была. Не удивительно, что он до сих пор живет здесь.

Не знаю даже, что и ответить. Или куда смотреть. Сказать, что «грудь красивая»? Что вообще в таких случаях говорят про грудь подруг? Правда в том, что грудь ее некрасива, по традиционным меркам, и в то же время ее грудь красива потому, что именно такой я и представляла себе грудь Тильды (если вообще когда-нибудь представляла). Мне кажется, Тильда была бы не Тильдой, будь у нее аккуратная маленькая грудь, как у моделей.

К счастью, Тильда и не ждет от меня ответа. Она застегивает свой бюстгальтер, опускает рубашку и с улыбкой молвит:

– Ну что, сексуальная крошка Сильви, теперь твоя очередь!

Внезапно понимаю, как глупо себя вела. Это же Тильда, ради всего святого. А грудь – просто грудь.

– О̓кей, – хватаю корсет. – Давай сделаем это.

– Пойду принесу еще специальных фильтров для фотоаппарата, – говорит Тильда. – Вернусь через минуту.

Быстро скидываю бюстгальтер и затягиваю на себе атласный корсет, да так плотно, что едва могу дышать. Надеваю самые высокие шпильки, какие у меня только есть, и оборачиваю шею нитью жемчужных бус. Смотрю на себя в зеркало: в таком корсете я и вправду выгляжу страстной, горячей штучкой. Что же до моей груди… ну, смотрится неплохо, если вспомнить, что у меня два ребенка. По крайней мере, грудь все еще стоит. Едва заслышав приближающиеся шаги, я дефилирую к двери, чтобы предстать перед Тильдой во всей красе.

– Ну, что ты думаешь об этом ? – пафосно произношу я, распахивая дверь, и встаю в проходе, приняв позу обольстительницы и положив одну руку на бедро.

Передо мной стоит Тоби. За какие-то доли секунды, прежде чем я успеваю отреагировать, Тоби буквально вперивается взглядом в мои соски: зрачки расширены, челюсть отвисла.

– Проклятье! – слова вырываются у меня сами. – Черт побери! Прости, пожалуйста, – прикрываю свою обнаженную грудь руками (что наверняка тоже выглядит, как самый настоящий будуарный снимок).

Тоби же выдает какой-то хриплый, глухой и неясный звук. Он закрывает глаза руками:

– Боже! – Он звучит еще более испуганным, чем я. – Сильви, прости меня. Вот блин! Мама…

– Тобиии! – прокатывается по прихожей звучный голос Тильды; она бросает мне через перила шаль, и я поспешно закутываюсь в нее. – Что ты здесь делаешь?! Я же сказала, что придет Сильви.

– Да я думал, вы просто винишко будете пить, как обычно, – оправдывается Тоби. – А не… – заглядывает в глубь комнаты, – вы что, фотографируетесь ?

– Не говори Дэну! – выпаливаю я.

– Хорошо. – Его взгляд падает на мои высокие, как у стриптизерш, каблуки. – Как скажешь.

Это унизительно. Ощущаю себя отчаянной провинциальной женушкой, которая готова на все, чтобы вернуть себе внимание мужа, ибо в противном случае он будет трахать секретаршу, что он наверняка уже делает, и юная вертихвостка с натуральной грудью четвертого размера надевает в постель его боксерки. (Это был бесполезный поток мыслей, согласна.)

– В любом случае, мы уже почти закончили, не так ли, Тильда? – стараюсь говорить твердо, уверенно. – Рада была тебя повидать, Тоби.

– Я тоже, Сильви, – вежливо отвечает Тоби. – И да, я получил твое письмо о вашем сайте. Какую систему управления контентом ты хочешь?

– Систему управления чем? – тупо повторяю я.

– Контентом. Потому что вам нужно заранее подумать о масштабируемости, плагинах, электронной торговле… Ты уже знаешь, какие вам нужны будут функции?

– Слушай, может, нам стоит обсудить это в другой раз? – спрашиваю я почти срывающимся фальцетом (например, когда на мне будет что-нибудь, кроме полоски черного атласа.) – Было бы здорово услышать твои профессиональные советы.

– Да без вопросов, – беззаботно отвечает Тоби. – В любое время.

Он пулей убегает наверх по лестнице, а я поворачиваюсь к Тильде: та стоит, плотно сжав губы, и трясется от беззвучного смеха. Наконец она не выдерживает и начинает громко хохотать.

– Ты должна признать, – говорит она, придя в себя после минут пяти безудержного смеха, – что вышло довольно забавно.

– Забавно?! – с легким упреком повторяю я. – У меня душевная травма! У Тоби душевная травма! Нам обоим надо лечиться после этого.