Стивен Фрай - Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения

Питфей обнял дочь и игриво толканул внука кулаком в плечо.

У Тесея же были свои соображения. Он ушел к себе в комнату и обернул обновки платком. Царевич Трезена прибывает кораблем, в руках у него какая-нибудь ювелирная безделушка, помахивает он серебряным мечом и говорит: «Привет, папуля, вот и я!» – где тут героизм? Никакого в этом героизма. Заявился бы так Геракл – как избалованный царенок? Да ни за что. Тесей знал, что в Афины он войдет героем, – и подумал, что у него, кажется, есть мысль, как этого добиться.

Из Трезена в Афины было всего два пути. Один – морем, через Саронический залив, или пешком, вдоль береговой линии. Второй путь был долог и изнурителен – и знаменит опасностями. Кое-кто из самых свирепых и безжалостных разбойников, грабителей и убийц со всей Греции устраивал там засады. Естественно, именно этот путь выбрал бы любой уважающий себя герой. Если Тесей придет в Афины, мимоходом освободив этот путь от тамошних головорезов, это будет кое-что значить…

Тесей обулся в старые отцовы сандалии, пристегнул меч к поясу, сложил в котомку остальные пожитки и выскользнул из дворца.

Чуть погодя вернулся. Нацарапал записку матери с дедом, оставил ее у себя на кровати.

«Ну его, морской путь. Решил пойти пешком. Люблю, Тесей».

Тесей шел вряд ли дольше часа, как обнаружил, что путь ему преграждает неуклюжий косолапый одноглазый великан с громадной дубиной. Тесей знал, кто это такой, – ПЕРИФЕТ, он же КОРИНЕТ, что означает «дубинщик».

– Ох ты батюшки, – просипел циклоп. – Хорошенькая мягонькая головушка для Крушилки – моей палицы. Она из бронзы, между прочим. Отец у меня кузнец. Всем кузнецам кузнец у меня отец.

– Да, всем известно, что ты рассказываешь, будто ты сын Гефеста, – отозвался Тесей, изображая скуку. – Люди даже верят твоей байке – уж такой ты уродливый и увечный. Но у меня в голове не помещается, как у олимпийского бога мог родиться такой бестолковый ребенок.

– А, я, значит, бестолковый?

– Да не то слово. Говоришь, палица у тебя из бронзы? Кто тебе ее продал? Всем же ясно, что она дубовая.

– Я сам ее сделал! – взревел от ярости Перифет. – Не дубовая она! Разве может дубовая палица быть такой тяжелой?

– Это ты говоришь, что она тяжелая, но я-то вижу, что ты ее перебрасываешь из руки в руку так, будто она перьями набита.

– Это все потому, что я сильный, тупица! Сам попробуй. Спорим, ты ее даже удержать не сможешь.

– Ой-ёй, и впрямь тяжелая, – сказал Тесей, принимая у великана дубину. Рука у Тесея ушла вниз, чуть ли не к самой земле, словно не в силах держать такой вес. – И я даже ощущаю холодную твердость бронзы.

– Вот видишь!

– Славно… она… забалансирована! – сказал Тесей, внезапно вскидывая палицу высоко и размахивая ею. На слове «забалансирована» палица ударила Перифета по бедру – с зычным треском. Великан рухнул, воя от боли.

– Кажется… мне… очень… по нраву… эта… дубинка! – проговорил Тесей, опуская орудие Перифету на череп шесть сокрушительных раз.

В скалах у дороги Тесей нашел тайник разбойника. Груды золота, серебра и награбленных ценностей были опрятно разложены на земле выверенным полукругом у высокого алтаря, возведенного из размозженных черепов. Тесей отыскал в награбленном кожаный мешок и набил его сокровищами. Дубинку тоже надо бы прихватить, решил он. Геракл всегда носил при себе палицу, вот и Тесею не помешает.

Дорога вела дальше на север, вдоль Коринфского перешейка. Тесей шел, наслаждаясь солнцем в лицо и морем, что сверкало по правую руку, и по пути ему попадалось много мирных путников. Нуждающимся Тесей раздавал монеты и драгоценности из своей котомки.

Молва об устрашающих разбойниках на этой дороге, может, и преувеличивает, подумал Тесей. Но не успел он решить, что так оно, видимо, и есть, как оказался у пригорка, на котором между деревьями виднелся какой-то человек.

– Что у тебя в мешке, паренек?

– Это мое дело, – ответил Тесей.

– О! О, твое дело, значит, да? Так-так. У меня к таким вот спесивым заморышам-последышам, как ты, есть свой особый подход. Видишь вот эти два дерева?

Тесей сразу понял, что это СИНИД ПИТИОКАМПТ – Синид Сосносгибатель. Слухи об этом странном и жутком человеке ходили по всему Пелопоннесу. Он привязывал путников к двум соснам – силища у него была такая, что мог он пригнуть те деревья. Помучив свою жертву сколько-то, Синид отпускал деревья, те выпрямлялись и рвали несчастных странников на части. Жестокая, кошмарная смерть. Жестокий, кошмарный человек.