Стейс Крамер - Абиссаль

Прогремела серена. И вот я могла убедиться в том, что братья Дерси не просто так являются звездами этого бойцовского клуба. Уверенные, точные удары, сила, рационально растрачиваемая на каждый прием. Все было на высшем уровне. Логан, конечно, тоже не слабак, но он значительно уступал Доминику. Дерси был настоящим бойцом, профессионалом. На ринге он чувствовал себя свободно, он был его хозяином. Это было великолепно. Я не отрывала от него взгляда, следила за каждым его шагом. Логан, как это и следовало ожидать, вскоре сдался, хотя и вознаградил Доминика парочкой свежих ссадин.

В клубе была комната, где бойцы отдыхали после боя, обрабатывали раны. Я подошла к этой комнате как раз к тому моменту, когда из нее вышел Лестер. Он остановился на несколько секунд, сверля меня глазами.

– Я не хотела, чтобы так получилось.

– Он правильно поступил.

После этих слов Лестер поспешил удалиться. Я открыла дверь. Пахло медицинским спиртом, в котором Доминик смочил вату, чтобы обработать рану над бровью.

– Давай я.

Я села рядом с ним, взяла вату из его рук, стала ее прикладывать к пораженному месту.

– Я бы и сама с ним справилась.

– Я знаю. Но мне почему-то захотелось за тебя ответить. Стать для тебя героем. У меня такое впервые.

Я не знала, что ответить. Я не могла ему даже улыбнуться. Моя улыбка принадлежала другому. Я принадлежала другому. Смочила другую ватку, продолжила дезинфицировать рану, а Доминик тем временем не сводил с меня глаз. Я посмотрела на его голый идеальный торс и поняла, что он меня абсолютно не привлекает. Я вижу чужое, неродное тело, незнакомые надключичные впадины, родинки, выпирающие крепкие мускулы. Подняла свой взгляд, попыталась увидеть в его глазах что-то знакомое, что-то, что вновь пробудит во мне чувства, заставит щекотать в животе. Но ничего этого не было. Я не видела в нем того, что видела в глазах Стива.

Доминик прикоснулся к моей руке, что держала вату у его лица.

– Что, больно?

– Нет.

Ему просто захотелось ко мне прикоснуться. Но он не имел права это делать. Я резко убрала руку.

– Не стоит, Доминик.

Выкинув окровавленную ватку в мусорное ведро, я встала и покинула комнату.

– Там, где ты, вечно происходит какая-то чертовщина, – констатировала Миди.

– Чертовщина. Это точно.

Мы сидели с ней за самым далеким столиком, потягивали очередные порции мохито.

– Ты сделала тату?

– Да, прошлой ночью. Сайорс мне помог. Надеюсь, не ревнуешь?

– Боже упаси! Такие, как ты, его не привлекают.

– Что правда, то правда.

– Я так понимаю, татуировка с глубоким смыслом. Это послание тому, с кем ты уже никогда не сможешь встретиться.

Миди, как всегда, была проницательна. Она знала, на что надавить, чтобы человеку стало невыносимо больно.

Но все же после того разговора на кладбище, наши отношения немного изменились. Миди поняла, что ошибалась насчет меня. Если раньше она смотрела на меня с недоверием, опаской, то теперь, я в ее глазах просто дурочка, которую обвели вокруг пальца. Ей было только в удовольствие осознать мою наивность, удостовериться в моей бесхребетности.

Я увидела, как Сайорс зажигал на танцполе. Это был редкий случай, когда он решил отрываться вместе с остальными.

– А ты знаешь, из-за чего Сайорсу отрезали язык?

– Умеешь ты, конечно, сменить тему. Да, знаю.

Миди сделала пару глотков мохито и принялась рассказывать.

– Он узнал, что один из его приятелей решил перепродавать динамит в тайне от Ларса, их главного. Сайорс решил его остановить. Завязалась потасовка. Он случайно его убил. Сайорс все объяснил Ларсу, но тот ему не поверил. Убийство одного из членов своей банды – самый страшный грех в Темных улицах. И он за него расплатился…

Миди и Сайорс врезались друг в друга взглядами, обменялись милыми улыбками. За ними было интересно наблюдать. Миди и Сайорс. Он лишен языка, она лишена разума. Они были странной парочкой, между ними чувствовалась особая связь, прелестный трепет.

– Он тебя безумно любит. Безумно, потому что такую, как ты, очень сложно полюбить.

– Это так.

– А ты не пробовала измениться ради него?

– Измениться? То есть стать лучше?

– Ну да.

– Вот что я тебе скажу, Глория. Люди меняются, но только в одном направлении. Хороший человек может стать плохим, но плохой уже никогда не станет хорошим. Что бы он ни говорил, что бы ни делал. Прошлое в прошлом? Ерунда. Если человек однажды спрыгнул со скалы, то в следующий раз он не задумается, перед тем как прыгнуть.