Йоханнес Зиммель - Весной в последний раз споет жаворонок

В первой половине дня в понедельник 29 августа они вместе пришли в квартиру Гонсалеса, чтобы обсудить детали фильма об уничтожении дождевых лесов.

— Предварительное интервью даже лучше, — сказал Марвин. — Тем лучше пойдет работа. Перед съемкой мы должны точно знать, отчего это зависит, чтобы мы могли задавать правильные вопросы. Это важно и для переводчицы. Это облегчает перевод перед камерой как с иностранного языка, так и на иностранный язык…

И вот они сидели и пили чай, а с улицы через открытое окно доносилась песня нищего.

— О чем он поет? — спросил Питер Боллинг.

Изабель прислушалась и через некоторое время сказала:

— Что избрала для меня судьба… никогда не оставит меня… Одно лишь, с чем знаком я — печаль, потому что рожден для нее… я для нее…

Кларисса встала, завернула монеты и банкноты для певца в лист бумаги и выбросила из окна.

— Геноцид — экоцид, — сказал Марвин. — Ужасные слова. Истребление народов. Истребление природы. В какие времена мы живем!

Изабель все перевела. Она была одета в светло-голубое легкое платье и белые туфли и все время, улыбаясь, посматривала на Гиллеса, но он старался быть серьезным и не улыбнулся ни разу.

— Люди могут умерщвлять и искоренять целые расы и народы, — сказал Бруно Гонсалес. — Природу они не могут уничтожить. Они могут попытаться сделать это. Но в один определенный момент природа нанесет ответный удар. И люди, которые ее так обезобразили, погибнут. Природа будет существовать вечно, она будет возрождаться все в новых формах. Человеку нужна природа. А природа не нуждается в человеке. Будем откровенны: такие тропические страны, как Бразилия и Индонезия каждый год должны размещать и кормить более нескольких миллионов людей. И вот с мужеством отчаявшихся многие из этих несчастных вновь и вновь атакуют дождевые леса — так же, как предприниматели, ориентированные только на прибыль экономической системы. Таким образом, должна наступить финальная катастрофа, самоубийство человечества, скоро — если нам не удастся самым скорейшим образом добиться контроля над рождаемостью и запрета на совершенно бессовестную эксплуатацию богатств дождевых лесов, абсолютно потерявших совесть правительств, банков и промышленности.

— С этого требования и начнем, — сказал Марвин. — А потом объясним, что значит уничтожение дождевых лесов для климата.

— Хорошо бы начать съемку прямо здесь, — произнес Экланд. — Первым будет интервью с вами.

Внизу на Avenid Rio Branco нищий все еще пел свою жалобную песню.

— Дождевой лес, — сказал Гонсалес, — развивался в течение более шестидесяти миллионов лет как область обитания разнообразных видов животных и растений Земли. Сначала он занимал двадцать миллионов квадратных километров. Меньше столетия понадобилось человеку, чтобы сократить огромные лесные массивы вокруг экватора наполовину. Дождевые леса в Индии, Бангладеше и на Шри Ланка уже почти полностью уничтожены.

— Сокращение тропического лиственного пояса и, прежде всего, уменьшение «зеленого легкого» в пойме Амазонки послужат причиной дальнейшего изменения температур, — сказала Кларисса Гонсалес.

Кати зачарованно смотрела на нее. Эта прекрасная кожа, думала она. Такая замечательно темная. Нежная как шелк. Ах, Бернд еще может держать камеру. Пока я еще счастлива. И, с веселым лицом, прислушалась ко Клариссе, которая продолжала говорить.

— Если будет продолжаться вырубка леса и разрешено корчевание, климатическая катастрофа грозит миру через самое короткое время. Древние газовые пузыри изо льда в Гренландии и Антарктики показывают: чем больше доля окиси углерода в газе сгорания, тем выше поднимается температура. На сегодняшний день в воздух попадает около пяти миллионов тонн окиси углерода…

— Сколько? — в ужасе спросил Марвин. — Скажите это еще раз, Изабель.

— Я не оговорилась, мсье Марвин, — сказал молодая женщина со светлыми волосами и голубыми глазами. — Пять миллиардов тонн окиси углерода ежегодно.

— И примерно три пятых из этого количества составляет корчевание при поджоге дождевых лесов, — сказала Кларисса. — Если так будет продолжаться и дальше, температура в мире повысится так, что начнет плавиться лед на полюсах. А это, как следствие, приведет к затоплению ландшафтов побережья и ускорит превращение земли в пустыню.

— Если отсутствуют огромные территории растительности, возникает препятствие также естественному понижению окиси углерода при помощи фотосинтеза листьев, — добавил Гонсалес.