Йоханнес Зиммель - Весной в последний раз споет жаворонок

— Значит, крупные энергетические концерны повернутся к другим деловым сферам? — спросил Гиллес.

— Так и есть! — Лодер криво усмехнулся. — «ВЕБА», например, учредитель фирмы Прейсен Электра, купила около шестисот фирм: от речного судна до сырой нефти, от бензина до кремния для производства кристаллов интегральных микросхем. Электроэнергия приносит «ВЕБА» примерно четвертую часть оборота концерна, что составляет свыше сорока четырех миллиардов марок в год. Сосед — Рейн-Вестфальская электростанция — насчитывает около ста пятидесяти участников и владеет собственником второй по величине в Центральной Азии сети автозаправочных станций. Наибольшей популярностью пользуются установки для сжигания мусора. Восемь великанов предлагают их всем коммунам. Коммунам эти установки нужно срочно, так что в перспективе — многомиллиардные прибыли.

Лодер поднялся и, продолжая говорить, подошел к большому окну. Поверх крыш он смотрел на кладбище Монмартра и вспоминал великих людей, похороненных там: Берлиоз, Стендаль, Золя, братья Гонкуры, Александр Дюма и Мари Дюплесси, прототип его «Дамы с камелиями», Оффенбах, Генрих Гейне… Взгляд Лодера скользнул ниже, к бульвару Клиши и «Мулен Руж», ставшему известным благодаря рисункам Тулуз-Лотрека, а потом — еще ниже, к огням ночного Парижа.

— Какой прекрасный город! — сказал он. — И какой поганый мир.

По винтовой лестнице поднялся Марвин.

— Что такое, Маркус? — спросила Моник.

— Это был прокурор Ритт, — сказал Марвин убитым голосом. — Рассказал очень многое. Хочет как можно быстрее поговорить со мной во Франкфурте. Послезавтра утром я должен быть там.

— Из-за Боллинга? — спросил Гиллес.

— Да. Но не только, — ответил Марвин. — Он также попросил прибыть во Франкфурт доктора Гонсалеса. Его просьба — чистая вежливость. Если мы откажемся приехать, он нас арестует.

— Что случилось? — воскликнул Виртран. — Это связано с… Карлсруэ?

— Да, — хрипло ответил Марвин. Он был бледен, руки его дрожали.

— Что связано с Карлсруэ? — спросил Гиллес.

Ответа не было. Марвин и Виртран молча покачали головами.

«Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть деревьев сгорела, и вся трава зеленая сгорела.

Вторый Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью.

И умерла третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть судов погибла…»

Герард Виртран лежал в постели и читал Откровение Иоанна Богослова. Моник пришла из ванной комнаты, сняла пеньюар и легла рядом с ним.

— Что читаешь, дорогой?

— Так, ничего, — ответил Виртран.

— Что это за книга?

Он попытался столкнуть ее. Она подхватила книгу.

— Ты читал Библию?

— Да.

— А почему именно Апокалипсис, Герард?

— Ну, так…

Моник взяла с ночного столика очки для чтения, села и громко прочитала: «И видел я и слышал одного Ангела, летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе, горе живущим на земле…»

Она прервалась.

— Что случилось, Герард? Что с тобой? Тебя так расстроило то, о чем мы сегодня говорили?

— Все гораздо хуже, — хрипло ответил он.

— Гораздо хуже? Почему? Расскажи мне.

И он рассказал.

Комплекс на Герихштрассе все еще перестраивался. Грохотали строительные машины. Повсюду лежал слой пыли. Днем шестнадцатого сентября 1988 года, в пятницу, в вестибюле появились два человека. Они представились вахтеру и сказали, что их ожидает прокурор Эльмар Ритт.

Вахтер позвонил по телефону:

— Здесь господа Маркус Марвин и доктор Бруно Гонцалес…

— Гонсалес, — поправил Гонсалес.

— Просите, Гонсалес… Так точно, он проводит к вам, господин прокурор.

Вахтер положил трубку и закричал:

— Франц!

Из маленькой комнатки вышел чиновник Франц Кулике.

— Да?

— Эти господа к прокурору Ритту. Проводи их наверх, Франц.

— О! Здравствуйте, господа! — Кулике низко поклонился. — Вас уже ждут. Могу ли я попросить…

— Мы дойдем сами, — сказал Марвин.

— Только не это, — Кулике все еще кланялся. — Ни за что! Вы не представляете, насколько у нас все запутано с тех пор, как началась реконструкция! Мы уже сходим с ума от шума и грязи. И лифты опять не работают. Прошу вас!

Он пошел вперед по длинному коридору, продолжая говорить:

— Господин Марвин, Бог мой… Как подумаю о том, что вам пришлось вытерпеть…

— И что же мне пришлось вытерпеть?