Леонид Хомутов - В сложном полете

— Твое счастье, что занятия, — зло шепчет он и, повернувшись, идет к своему столу.

Рассаживаемся на места. Гущин, потрогав шею, ни на кого не глядя, опускается на табурет, отворачивается к стене. Один «старик Середа» — дежурный по классу — остается у доски. Оправляет тужурку, будто тоже дрался, и ожидающе глядит на дверь. Сейчас войдет преподаватель, которому он отдаст рапорт, и начнется очередное занятие.

На следующем перерыве Вострик, догнав меня в коридоре, распаленно сказал:

— Зачем помешал? Я бы пристукнул гада, если бы сорвал ракету.

Я молчу — лучше не связываться с Востриком, пока не остыл. Да и, откровенно говоря, боюсь. Еще кинется драться, ни за что, ни про что изуродует.

Не успел я войти в новый класс, как услышал звучный голос Леньки Козолупова, но почему-то то и дело оглядывающегося на дверь.

— Да я не хуже Вострика! Могу любого прибить, лишь только разозлиться!..

На этот раз слушателями его были малыши Середин с Казанцевым и здоровяга Ромаровский. Все трое посмеивались откровенно, а Ленька, не замечая этого, входил в раж.

— А что? Вострик опередил, а то бы я, — опасливый взгляд на дверь, — прибил Гущина! Уж так он мне надоел, едва сдерживался.

— Ты хоть сейчас не разозлись, да нас не прибей! — дурачился Ромаровский, округляя черные «мохнатые» глаза и отступая назад.

Ленька милостиво улыбался и заверял:

— Сейчас не разозлюсь, не бойтесь…

Увидев Вострика, вошедшего попозже меня, закричал радостно-вежливым изменившимся тоном:

— Петя! Иди сюда! Я занял место!

А когда вошел никого не замечающий Гущин, Ленька совсем притих, только искоса посматривал на него, да что-то негромко говорил Вострику. После занятий, на лестнице я догнал Абрасимова.

— Что же ты, групкомсорг, не помешал драке? Позор на всю роту!

Толя недовольно глянул:

— Я их не заставлял драться. Пусть отвечают сами. А в комсорги я не напрашивался — пусть снимают.

— А кто же будет работать, если все откажемся?

— Не знаю…

— Ну хорошо, не хочешь выполнять свои обязанности, но как друг Вострика почему не удержал его? Разве так поступают друзья?

— Удержишь его, послушает он…

— Но ты не пытался задержать. Прижался трусливо к стене, я же видел, и не шелохнулся.

— Ну и что? Там ребята посильней были, и то, разинув рты, смотрели.

— Вот-вот, каждый надеялся на другого, лишь бы не я.

— Все так живут.

— Но я-то не побоялся, задержал. А ты сильней меня!

— Это твое дело.

— Но ты же обещал помогать?! Почему не кинулся вместе со мной, если один струсил? Почему не держишь слово?

— Да не струсил — Гущин заслужил.

— А если бы Вострик убил его?! Тоже заслужил?.. Выгнали бы из курсантов, отдали под суд, посадили в тюрьму. Вот она, твоя помощь, как друга и комсорга!..

— Да отстань, ты! — разозлился Толя. — Мало тебе синяков, так еще хочешь?

— Плохой ты друг, только на словах! И комсорг плохой, только обещаешь! Одно достоинство — тихонький!..

Я убыстрил шаг, побежал вперед. Толя кричал вслед что-то нелестное.

Беда же с нами, тихонькими?! Разве такими должны быть комсорги? Но где их возьмешь? Горластые да сильные — обычно нарушители, а мы — тихие, да скромные, боимся их, рта не разинем. Вот и сколоти из таких актив?!..

Вострик заорал на весь класс, смеясь:

— Борька? Что я слышал? Ты почему полигон вывел из строя?.. Из-за тебя теперь вся команда день и ночь ремонтирует! Ну и дал всем по мозгам! Туда полеты прекратились! Отличился на все училище! — прижав ладонью ежик моих волос, закончил горделиво: — Во! Поглядите, какой лбина! Не зря учится отлично! Мне бы такую голову, так тоже хватал бы одни пятерки!

Подошедший Потеев, сверкнув заплывшими глазками, изрек саркастически:

— Слыхал я истину бывало, хоть лоб широк, да толку мало!

— Это из тебя толку мало! — захохотал Вострик. — Вон волосы-то из глаз растут! А из него получится толк! Вспомните меня еще не раз через несколько лет!..

Я удивлялся — от кого узнали парни о серии. Во всяком случае, ни я, ни Митька, уверен, об этом не проронили ни слова. Однако после памятного самостоятельного вылета, «спасения» Гущина и «усмирения» Вострика мой авторитет в отделении, да и в роте вырос. Теплее и с уважением глядели на меня ребята, на равных и внимательно стали относиться. То один, то другой нет-нет, да и неожиданно говорил:

— Расскажи-ка лучше, Борька, как ты всю серию в цель положил? — Или: — Это правда, что ты крест разнес серией?..