Подполковник Вадов, вызвав меня в кабинет, в присутствии замов торжественно сказал:
— Вот что, Ушаков, у нас формируется четвертая эскадрилья. Мы вот тут посоветовались и решили поручить капитану Васильеву и тебе возглавить ее…
А под вечер я отдыхал перед ночным полетом, когда в комнатку с шумом ворвался Васильев. Рывком содрал одеяло с меня и взревел:
— Соня, вставай!.. Я тебе такое привез — спать забудешь!..
Приподняв голову, я испуганно смотрел на него.
— Ишь разлегся! Разве не знал, что я должен прилететь?.. Вставай! — не отставал Васильев, теребя за плечо. — Сейчас будешь плясать, прочитав вот это письмо!
Расстегнув планшет, он вытащил из-под полетной карты бумажный треугольник.
— От отца?! — сдуло меня с кровати.
— Читай! Читай! Узнаешь! — улыбался Васильев.
Босой, в одних трусах и майке, не чувствуя холода цементного пола, дрожащими руками раскрыл пахнущий самосадом коричневый листок.
«Дорогой Володя!
Пишет тебе твой дядя Всеволод, пропавший без вести в августе 41-го под Гомелем. Тогда всего одно письмо написал я домой. Не знаю, дошло или нет?.. 7 июля я пришел утром на завод. У проходной стояли машины. Нас рассадили по трехтонкам, на часок завезли по домам и прямо повезли в Среднегорск. Там обмундировали, погрузили в вагоны и выгрузили аж под Гомелем… Провоевали мы тогда всего с неделю. А потом нас обошли и окружили. Кто остался в живых — подались в партизаны, и с тех пор партизаню… Был дважды ранен, но выздоровел и сейчас снова в строю. Командирствую. Поэтому, вероятно, встретился и разговорился с летчиком. Сообщи всем нашим обо мне. Всех целую и обнимаю. Что с братьями: Петром и Гришей? Где они? На каком фронте? Живы ли?.. Пиши. Если однофамилец — отправь письмо по адресу…»
Вот так-то, друг, искал отца — нашел дядю. Скажи кому — не поверят.
— А помнишь, как о нас в городской газете писали? — воскликнул я, вскакивая.
— Ну, помню.
— Так газета у меня и сейчас есть! — я склонился к чемодану, стоявшему у стола. — Все документы вожу с собой. Вот она!..
Выпрямился сияющий, держа над головой, точно флаг, вчетверо сложенный пожелтевший лист.
— Наш родной «Синарский рабочий»!
Владимир осторожно развернул потрепанную газету. Наверняка, вспомнил, как в тот вечер пришел с работы домой.
— Ну что задумался? — заглядывал я в глаза и обнимал за плечи. — Домой небось захотелось?.. Да если бы ты сейчас заявился в школу в этом блестящем виде, уверяю, все бы, особенно девчонки, от зависти и восхищения с ног попадали!..
— А знаешь, — сказал Владимир с гордостью. — Получил недавно письмо от братана. Интересуется авиацией. Каков чертенок?!
— Пусть поступает! — солидно отвечал я. — Не прогадает! Училище недавно наградили орденом Красного Знамени!.. И в мирное время профессия нужная… А знаешь, вслед за тобой половина наших ребят в армию ушла. Полдухового оркестра! И сейчас его нет. Распался!.. Оставшиеся на заводах вкалывают. Привет тебе передают!..
— Спасибо.
— А знаешь, Мишка Мирон тоже в училище курсантом. Встретился перед моим отъездом и говорит:
«Обскакали вы меня, ханурики. Особенно Адмирал. Если увидишь — передай: Мирон тоже скоро на фронте будет! Вовчик еще услышит обо мне, а не только я о нём!»
— Ну, ну, — улыбнулся Владимир. — Рад буду. Хорошо, что Мирон за ум взялся.
— Сейчас все мало-мальски честные люди, если не предатели-подонки, за ум взялись. Такая война идёт. Кто же будет защищать Родину?!
— Это верно, — вздохнул Владимир, — поэтому мы здесь.
…Первые недели пребывания на фронте мы изучали район полётов, оперативную, климатометеорологическую и навигационную обстановки; матчасть, на которой предстояло летать.
После сдачи зачетов выполнили несколько ознакомительных, тренировочных и проверочных полётов. И все это организовал, да и многое другое наш штурман Владимир Ушаков. Во всяком случае, по его инициативе это было проведено. Нас, зелёных, неопытных, не спешили сунуть в пекло, где бы мы сразу сгорели. А готовили к боевым вылетам обстоятельно, умно, передавая по крупицам ценнейший боевой опыт, позволявший успешно выполнить боевое задание и вернуться домой. Вот тогда и были проведены методические сборы летного состава полка, где лучшие асы-ветераны, делясь своим опытом, учили нас побеждать. Сами Вадов, Панкратов, Ушаков рассказывали о своих вылетах, своих приемах. Больше того, еще до нашего прибытия в полку уже действовали по инициативе комсомольцев секции бокса, самбо, немецкого языка, вождения автомашины, ориентировки и выживания в лесу, борьбы с преследующими овчарками. И всё это на случай, когда будешь сбит и будешь пробираться к своим. Разумеется, Владимиру это было легко организовать, ибо сам Вадов его во всём поддерживал, как родного сына.
Читать дальше