Кеннет Андерсон - Черная пантера из Шиванипали [издание 1964 г.]

С помощью Балы, действовавшего изнутри, мы начали отдирать куски гнилого дерева от дупла, время от времени нанося удары топором Кришнаппы. Большую часть работы за нас проделали термиты, и мало-помалу мы не только расширили отверстие, в которое влез Бала, но и открыли противоположную сторону дупла сверху до уровня колен. Эта тяжелая работа отняла у нас около двух часов, но в конце концов я смог влезть в дупло и довольно свободно двигать там руками.

Однако моя позиция имела ряд серьезных недостатков. Прежде всего, я стоял спиной к тому месту, где тигр положил женщину, и куда он скорее всего вернется, если вернется вообще. Смотреть в том направлении мне мешал ствол дерева. Проделать отверстие с другой стороны мы не могли, так как не располагали для этого временем и не хотели шуметь.

Подумав, мы решили, что положим тело убитой чуть дальше от того места, где его оставил тигр. Иначе он мог бы утащить добычу, прежде чем я узнаю о его приходе, либо сожрать ее в пяти ярдах от меня, и я бы ничего не сделал. Конечно, я мог бы вылезти из укрытия и, крадучись, обойти вокруг дерева. Но это слишком рискованно. Кроме того, выбираясь в темноте из дупла, я произвел бы шум, и он заставил бы тигра убежать. Или же — и это куда страшнее — он бросился бы на меня, когда я стану обходить дерево. Малоприятная перспектива!

Вторым большим недостатком было то, что я должен был всю ночь простоять на ногах. Слитком узкое внизу дупло не позволяло мне даже присесть на корточки.

Далее, если тигр, прежде чем приблизиться к телу, произведет разведку местности, как поступил бы каждый благоразумный зверь, он сразу же увидит меня, как только окажется напротив прорубленной нами щели. Конечно, я прикажу замаскировать ее листьями и ползучими растениями, но смогу ли я обмануть глаза обитателя джунглей? Не покажется ли ему во всяком случае подозрительным, что на стволе, еще утром совершенно голом, появились листья и другие растения?

Если опять-таки кобра, скорпион или другая ползучая тварь избрала дупло этого дерева своим убежищем в прохладные ночи, я окажусь в ужасном положении. В общем могло возникнуть столько неожиданных неприятностей, что я решил о них не думать.

Я расстелил на земле пальто, на него мы сложили весь мусор вплоть до щепок и отнесли подальше. После этого мы отправились к хижине, и Бала решительно взвалил тело жены на плечо. Гуськом, в молчании вернулись мы к дереву. Я попросил Балу положить тело несколько влево от сделанной нами щели, так, чтобы, глядя на него, тигр не мог заметить меня. В дупле еле умещался я с ружьем, поэтому я поел чапати и выпил чаю, а флягу отдал Али Бегу.

Я залез в дупло. Бала и Кришнаппа прикрыли отверстие ветками, а их замаскировали листьями и ползучими растениями. Бала то и дело отступал на несколько шагов, чтобы проверить, не виден ли я снаружи. Поперек отверстия он приладил на уровне моей груди большую палку, на которую я мог при выстреле опереть ружье. Я попробовал бесшумно поднять ружье, подтягивая его вдоль тела, и положить на палку. Это мне удалось. Ченчу замаскировали палку и ствол дерева по обе стороны от моего лица вьюнками, перебросив их через находившиеся выше сучья. Наконец у основания трех веток, под которым находилось дупло, они укрепили такое множество ветвей и листьев, что я оказался просто закупоренным в моем убежище.

Прежде чем уйти, Бала попрощался со своей мертвой женой. Он поцеловал ее холодный лоб и ступни ног. Потом встал на колени и распростерся ниц на земле, прося у жены прощения за надругательство, на которое он обрекал ее бедное тело.

Когда он поднялся, глаза его были сухи, а лицо выражало решимость. Он посмотрел на меня, и снова между нами возникла душевная связь двух любящих джунгли людей. Его взгляд красноречивее любых слов говорил: «Я сделал все, что мог, даже пожертвовал телом своей любимой. Остальное зависит от тебя». Я дал себе слово, что не обману его надежд.

Минутой позже мои спутники отправились назад к хижине, а я остался один.

Часы показывали без четверти пять. Яркие блики, просачивавшиеся сквозь ветви подлеска, падали красными и темными пятнами на сари, в которое Бала завернул тело жены. Ее распущенные волосы обрамляли голову и спокойное лицо, обращенное ко мне. Тело уже окоченело. Одна рука лежала у мертвой на груди, по-видимому, в том самом положении, в каком ее уложил утром муж, когда уносил в хижину бездыханное тело; вторая, вытянутая, покоилась сбоку.

Ничто не двигалось кругом, и лишь легкий ветерок пробегал по листьям и траве, играл уголком сари и шевелил прядь черных как смоль волос мертвой женщины. Не было слышно ни звука, кроме слабого тикания ручных часов и каких-то глухих ударов. Я не сразу понял, что это бьется мое сердце. Осторожно, дюйм за дюймом, вытягивал я ноги, опершись на спину. Им предстояло всю ночь выдерживать вес моего тела, и я по крайней мере должен был стараться помочь им.