Фёдор Абрамов - Братья и сестры. Том 2

Да, да, и перед Васей. Все думал, все уверял себя — ради Васи, ради его памяти старается. А разве Вася простил бы ему, как он мать его родную поносил, топтал? И уж, конечно, нет и не будет ему прощения от Степана Андреяновича. Тот ради Лизы, ради невестки своей любимой, всем, жизнью своей пожертвовал бы, а не то что домом…

Ослепительная, каленая молния прочертила черную просеку дороги впереди. Потом где-то в стороне тяжко грохнуло и покатилось, и покатилось в сузем…

Шла запоздалая осенняя гроза, и Михаил вдруг вспомнил отца, его последний наказ: «Сынок, ты понял меня? Понял?»

Тридцать лет назад сказал ему эти слова отец. Сказал в тот день, когда уходил на войну, и тридцать лет он ломал голову над ними, а вот теперь он их, кажется, понял…

1973–1978

Житник — домашний хлеб из ячменной муки с примесью ржаной.

Нижноконы — жители нижнего конца деревни.

Охлупень — у старинных домов массивное бревно на крыше, которым пригнетаются концы тесниц обоих скатов.

К сену — на сенокос.

Лешье мясо — грибы.

Заворы — проезды в изгороди.

Обабки — грибы для сушки.

Красные — местное название брусники.

Кокора — корневище вывороченного ветром дерева.

Стожары — жерди, которые служат остовом для стога.