Заур Зугумов - Записки карманника (сборник)

Я тусовался по камере, как только что пойманный зверь в клетке, и лихорадочно размышлял, отбрасывая одну версию за другой. Даже в самом страшном сне я не мог представить себе ничего подобного. Человеку, не искушенному в разного рода законах преступного мира, трудно понять, что могло ждать в тюрьме бродягу, не просто грубо преступившего порог нравственности, но и опозорившего своим поступком весь воровской клан, к которому он принадлежал. Такого человека ждало наказание, далеко не равное наказанию для простого арестанта. Что же касается продолжения воровской карьеры, то на этом смело можно было ставить жирную точку.

И тут в относительной тишине камеры меня осенила одна спасительная мысль, но для ее осуществления я должен был быть на свободе, а не находиться под стражей. Не торопясь и пытаясь по возможности не сбиться с метки, я обуздал этот лихорадочный порыв, прекрасно понимая цену выдержки и спокойствия, и в голове моей все стало потихонечку проясняться.

В первую очередь я должен был прикинуть, что меня может ожидать в каземате НКВД, потому что это было определяющим моментом в моей дальнейшей участи, и здесь, к сожалению, и я это понимал больше, чем когда-либо, утешительного было мало, если не сказать, что его не было вообще. И все это несмотря на то, что у меня было поистине железное алиби – я имею в виду билеты на самолет. Так что отбитые почки и поломанные ребра были ничто по сравнению с тем, что меня ожидало на самом деле.

Время, когда меня водворили в камеру, было обеденным. Развод у мусоров происходил в пять часов вечера. Значит, где-то в шесть, в половине седьмого за мной приедут, и кто его знает, как в дальнейшем ляжет моя карта.

У меня оставалось в запасе целых пять часов. Ну что ж, будем думать, уже окончательно придя в себя, решил я, прилег на скамейку и, закрыв по привычке глаза, продолжал лихорадочно искать выход из создавшейся ситуации.

Вы знаете, Всевышний иногда проявляет милость к арестантам, тем более к тем из них, кто был несправедливо обижен власть имущими, и наводит бедолаг на спасительные мысли. Не обошел Он в тот раз и меня. Я вспомнил, что несколько лет назад, еще задолго до того срока, после которого я недавно освободился, мы с Валерой Писклей, – моим старым приятелем и коллегой – пытались освободить нашего друга, который спалился на наших глазах в «марке» и был доставлен во второе отделение милиции. Вот что мы предприняли тогда.

Двор второго отделения милиции был небольшим. В левом его углу, прямо напротив самого здания легавки, в десяти метрах от нее, находился навес из бревен, покрытый шифером, при этом ни стены, ни дверей на нем не было. Он предназначался для двух милицейских «бобиков», один из которых постоянно был в ремонте, и мотоцикла с коляской. В правом углу двора одиноко маячил дальняк, сбитый из деревянных досок, а напротив него, метрах в пятнадцати, стояли такие же деревянные ворота, давно покосившиеся от времени, которые и днем и ночью были открыты. По крайне мере, я их закрытыми не видел никогда. Забор, ближе к которому находились навес для транспорта и туалет, разделял мусорскую и гаражи, стоящие по соседству с домами.

Ближе к ночи мы с Писклей проползли по крышам гаражей, перелезли через этот забор и, подкравшись к задней части туалета, вытащили плоскогубцами четыре гвоздя из двух средних досок, два из середины и столько же снизу. Корешу нашему оставалось лишь повернуть две доски в разные стороны и сделать ноги. Ближе к ночи, когда сестренка нашего друга принесла ему харчи в мусорскую, то сообщила ему все, о чем мы ее попросили. Парень все понял. Ему оставалось лишь улучить время, выждать благоприятную возможность и, попросившись в туалет, исчезнуть.

Но в тот раз ему даже не пришлось бежать. Приятелю тогда крупно повезло. Среди ночи в отделение милиции приехал какой-то его родственник, работавший в одной из структур МВД, надавил на ментов и кореша нашего выпустили на свободу под подписку о невыезде. Прекрасно понимая, что рано или поздно в такой же ситуации может оказаться любой из нас, на следующую же ночь мы с Писклей вновь посетили дворик отделения милиции и вставили гвозди на место, предварительно расширив дырки и разрубив гвозди пополам. Теперь, чтобы проложить себе путь к свободе даже без поддержки со стороны, достаточно было слегка толкнуть доски сортира изнутри.

Но тогда никому из нас не пришлось воспользоваться этой заготовкой. Все, кто знал о ней, в течение пяти-шести месяцев были пойманы и во время ареста содержались под стражей либо в другом городе, или же в ином отделении милиции. И вот теперь, вспомнив о нашей с Писклей выдумке, я терялся в догадках, осталось ли там все по-прежнему или нет? Ведь мусора могли обнаружить подвох. Да и за прошедшее время гвозди вполне могли заржаветь, могло произойти и что-то другое, непредвиденное, кто его знает? Если все осталось, как было задумано много лет назад, то шансов на удачный побег у меня было предостаточно. Но где найти сообщника?