Максим Замшев - Концертмейстер

— От чайника такого не бывает. Просто топят хорошо. У вас хуже? — Димку разозлило, как блестят глаза Аглаи и как она смотрит на Арсения, поэтому он произнес это слишком уж агрессивно, что не очень соответствовало моменту.

Точно она притащилась, чтобы на него поглазеть!

Димке захотелось выйти из-за стола, убежать в свою комнату, погасить свет, накрыться с головой одеялом и лежать так, пока в голову не придет что-нибудь путное.

Тут все услышали усталые повороты ключа в замке, потом звук шагов, еще какие-то шуршания.

Мужчины в кухне замолчали в ожидании чего-то. Только Аглая встрепенулась, вскочила и вышла в прихожую.

— Здравствуйте, Светлана Львовна! — Аглая не подошла, а почти проскользила по паркету к хозяйке. — А я к вам.

— Привет! Ко мне? — Светлана Львовна поставила сумки с только что купленными продуктами на пол. — Деточка, что случилось?

— Ну… — Аглая повела плечиками и сделала робкую паузу. — В общем, мне надо срочно подтянуть английский. Хотела спросить, не согласитесь ли вы.

— Неожиданно. В каком смысле подтянуть? Какова цель?

— Вы разденьтесь сначала. А то я задерживаю вас. У вас наверняка хватает хлопот. Я много времени не отниму.

Силуэт Льва Семеновича отделился от кухонной двери.

— Света. Мы тебя уже заждались. Я пригласил Аглаю откушать вместе с нами.

— Вот и отлично. — Светлана сняла с себя шарф и положила его на верхнюю полку одежного шкафа. — Арсений, Дмитрий, ступайте в комнату с дедушкой. А мы пока с нашей гостьей здесь посекретничаем да поколдуем.

Мужчины удалились, взяв с собой чашки.

Светлана Львовна симпатизировала Аглае. Не сказать, что они много и часто общались, но весь внешний вид Аглаи, ее манера поведения, ее голос импонировали матери Димки и Арсения. Бывало, они сталкивались около дома и обменивались ничего не значащими репликами о погоде, излюбленной теме советских людей, интересовались делами, здоровьем, могли даже обсудить какую-нибудь шумную телевизионную премьеру, если таковая имелась. Причем Аглая порой поражала соседку точностью и дерзостью оценок. И каждый раз Светлане становилось после этого как-то хорошо и спокойно. Есть же еще в этой стране нормальные, обходительные люди, радовалась она. А иногда, заметив издалека изящную и трогательную фигуру Аглаи, меряющую пространство мелкими шажочками, Храповицкая горевала: что ждет эту с таким не совковым вкусом одевающуюся, такую эффектную, такую развитую и свободомыслящую девушку в Совдепии? Ничего хорошего. Выйдет замуж, родит детей, красота сотрется, хлопоты умножатся, характер испортится. Не отдавая в этом себе отчета, Светлана Львовна видела в ней себя много лет назад.

Ту себя, какую она потеряла.

Обнаружив девушку у себя дома, Храповицкая сперва, само собой, удивилась. А потом обрадовалась. Аглая — это то, что ей сейчас надо.

— Помоги мне, голубушка. — Светлана Львовна взяла одну из принесенных сумок и понесла ее на кухню.

Аглая схватила другую и устремилась вслед за хозяйкой.

Светлана Львовна посмотрела на девушку, покачала головой и куда-то ушла. Когда возвратилась, протянула ей фартук в разноцветную полосочку:

— Вот. Надень. Ну что, картошку успеешь быстро почистить? Думаю, мужчины от жареной картошки не откажутся. Суп и котлеты у меня есть. Салат какой-нибудь сейчас сварганим.

— Конечно.

Светлана достала из ящика стола серый нож с чуть изогнутым лезвием, с крупной, расширяющейся к концу ручкой:

— Вот. Старый, но надежный. Моя мама эти ножи купила еще до войны. И она приучила меня обязательно раз в неделю носить их к точильщику. Вот я вчера как раз носила. Так что нож в полном порядке. Приступай, а я пока закуски сделаю. Стол у нас намечается праздничный.

До сего момента Аглая бывала у Норштейнов дважды. Первый раз она помнила крайне смутно и знала о нем в основном по родительским рассказам, неизменно сопровождавшимся хохотом. Аглае было года два, и Лев Семенович пригласил несколько музыкантов, соседей по дому, для того чтобы сыграть им свой новый фортепианный цикл, написанный по мотивам стихотворений Поля Элюара. Семья Храповицких-Норштейнов еще была крепка и беззаботно счастлива, а отношения Динского и Норштейна пока не испортились.

До последней и решительной хренниковской борьбы с авангардистами, в коей Эдвард Михайлович примет самое активное участие, оставалось еще больше пятнадцати лет.

Динские оказались в числе приглашенных. И так вышло, что маленькую Аглаю не с кем было оставить. В итоге рискнули взять ее с собой. Слушала малышка очень внимательно, ни разу не пискнула. Когда ее мать с ужасом обнаружила, что диван, на котором сидят Динские, несколько промок, поначалу не разобрала, в чем дело. То ли от восторга, то ли по несчастному стечению обстоятельств Аглая незаметно для всех описалась. Родительница замерла от ужаса, боясь шелохнуться и привлечь к себе внимание. Лев Семенович продолжал вдохновенно играть, гости — зачарованно слушать, и только Мария Владимировна, быстро смекнув, в чем дело, пришла на помощь. Она тихонечко вышла, показанно съежившись, словно от холода, потом вернулась с горячей грелкой и потихоньку приложила ее к обмоченному месту. Конфуза удалось избежать.