Максим Замшев - Концертмейстер

Но она жила близко.

Тело Аглаи сейчас изнутри окатывали то волны холода, то приступы жара. Она вся сжалась, прижав к груди плед.

За окном зимние сумерки усмирили дневной свет, а в небе вдруг появились черные разводы туч, смотревшиеся красиво и чуточку зловеще. Похоже, она простудилась.

Она вздохнула, прошла в комнату родителей, достала из тумбочки градусник, вставила под мышку и вернулась под одеяло.

Ей во что бы то ни стало надо встретиться с Арсением. Сколько он пробудет в Москве? Какой он теперь? Но как все это организовать? Если позвонить, то трубку, скорее всего, возьмет Дмитрий. Она несколько раз за последнее время неосмотрительно интересовалась у Димки, нет ли вестей от брата, рассказывала, что помнит его как партнера по теннису в Рузе, даже намекала, что немножко была влюблена в него, и в какой-то момент поняла, что мальчишка ревнует, хоть и не подает вида. Тогда она посмеялась над этой ревностью и порадовалась тому, что ей удалось подразнить Диму.

По дому ходили слухи, что разрыв в семье Храповицких произошел страшный и две половины семьи давно не общаются.

Аглаю рассмешила Димкина показная отвага, с которой он плел ей про то, что на каникулах навестит отца и брата в Ленинграде.

Кто мог предположить, что Арсений объявится в Москве!

Аглая достала градусник.

Температура в пределах нормы.

И вот они втроем.

Дед и два внука!

Как давно Лев Семенович мечтал о том, чтобы два мальчика встретились.

Арсений, обладавший чрезвычайно чутким обонянием, уловил, что от Димки чуть-чуть тянет спиртным.

Это обеспокоило его, и он какое-то время размышлял, надо ли ему переживать из-за этого. Решил, что не надо. Выпившим брат не выглядел. Наверное, дернули с Аглаей какой-нибудь слабенький коктейль. Сколько же Аглае сейчас лет? Она старше Димки лет на пять.

— Мама еще не пришла? — Димка плюхнулся на кухонный диванчик и начал намазывать кусок хлеба маслом.

— Погоди, а то аппетит перебьешь перед обедом, — укорил дед Диму. — Мама у тети Генриетты. Обещала скоро вернуться. Придет, и будем кушать.

По выходным Светлана Львовна, Лев Семенович и Димка ели поздно, зато между завтраком и обедом много пили чая с бутербродами.

— Как прогулялся? Не замерз? Давай чайку горяченького? Мы с Арсением уже выдули чашек по пять.

— Можно. — Димка заулыбался при мысли, что скоро отхлебнет обжигающую жидкость. Он очень любил сладкий горячий чай.

— Дед, а что это на Арсении? Неужели это тот костюм, что тебе мать подарила?

— Да, а что? — Лев Семенович чиркнул спичкой по коробку, потом открутил ручку горелки и зажег конфорку, издавшую нечто похожее на тихий плевок.

— У меня же так много разных футболок и тренировочных. Лучше дал бы что-нибудь мое.

— Я без тебя постеснялся…

Димка вдруг вскочил:

— Арсений. Пойдем выберем, что тебе надеть.

— Ну, пойдем.

Они общались не как не видевшиеся много лет братья, а как старинные товарищи, один из которых неожиданно нагрянул в гости к другому.

В комнате Димки Арсений заговорщицки, почти полушепотом, сказал:

— Мы видели тебя из окна. С девушкой. Дед сказал мне, что это Аглая Динская.

Дима, продолжая что-то перебирать в шкафу, сразу не нашелся, что ответить. Деду и матери он соврал, что договорился встретиться с одноклассниками. Черт! Значит, ложь вскрылась. Какой позор! Надо что-то делать.

— Да. Я встретил ее случайно около дома. На, попробуй вот это. — Димка вытащил из шкафа аккуратно сложенные после глажки футболку и легкие, то ли полуспортивные, то ли полупижамные штаны.

— А я-то думал, у тебя было свидание!

Арсений разглядывал брата. Несколько минут назад дед жаловался, что опасается, как бы Димка не потерял из-за Аглаи голову, а ведь ему через полгода надо будет куда-то поступать. Учится он, конечно, хорошо, но всяко бывает. Мать, само собой, настаивает, чтобы он поступал в Мориса Тореза, у нее там знакомая заместитель ректора, но Димка сопротивляется, говорит, что это не его, хотя с английским у него все в порядке, все же в спецшколе учится. Тут еще эта Аглая. Так недолго и в армию загреметь. Тем более он уже из-за нее врет. Наплел, что пошел гулять с приятелями, а сам расхаживает с младшей Динской.

Как все это было близко, но и далеко одновременно. Его жизнь и не его. Впускать ее или подождать? Участвовать или отстраниться?

— Надеюсь, ты у нас сегодня будешь ночевать?

Арсений, услышав это от брата, вспомнил, как Димка, когда был совсем маленьким, до последнего заставлял его оставаться перед сном в своей комнате, пока мать не переходила на крик.