Роберт Зеталер - Вся жизнь

– Иди ко мне, – шептала она в темноте, и Эггер повиновался.

В конце марта 1935 года, после захода солнца, Эггер и Мари сидели на пороге своего дома и смотрели на долину. Последние недели выдались снежными, но неожиданно наступившее тепло вот уже два дня возвещало о начале весны, повсюду таял снег, а птенцы ласточек днем высовывали клювики из гнезда под крышей. С утра до вечера ласточки таскали в клювах своим птенцам то червяков, то жучков, Эггер даже сказал как-то: мол, их помета хватит на фундамент для еще одного дома. Мари любила птиц, считала их крылатыми оберегами, которые отводят от дома всякое зло, так что они договорились оставить гнездо и помет как есть.

Эггер разглядывал деревню и противоположную сторону долины. Во многих домах уже зажегся свет. Недавно в долину провели электричество, так что порой можно было разглядеть то в одном, то в другом окошке, как старик крестьянин, сидя у себя комнате, удивленно уставился на яркую лампу. Загорелись огни и в лагере, из тонких железных труб в затянутое облаками вечернее небо вертикально вверх поднимался дым. Издалека казалось, будто облака привязаны к крышам домов тонкими нитями и висят над долиной, подобно громадным, бесформенным воздушным шарам. Кабины Синей Лизль замерли на месте. Эггер представил, как именно в этот миг два специалиста-техника ползают с масленками в руках в машинном отделении, смазывая шестеренки механизма. Только-только закончилось строительство еще одной канатной дороги, а для третьей в соседней долине уже начали вырубать в лесу просеку, шире и длиннее, чем первая и вторая вместе взятые. Эггер смотрел на собственный клочок земли, лежащий перед ним на крутом склоне, весь покрытый снегом. Он чувствовал, как внутри него маленькими теплыми волнами поднимается тепло: он доволен жизнью и больше всего хотел бы прямо сейчас вскочить и прокричать о своем счастье на весь мир, но Мари сидела рядом так спокойно и тихо, что он тоже не сдвинулся с места.

– Думаю, нам бы надо побольше овощей, – сказал он. – Я могу расширить огород. Тот, что за домом. Сажали бы картошку, лук, еще что-нибудь.

– Да, было бы неплохо, Андреас, – ответила Мари.

Эггер взглянул на нее. Обращалась ли она к нему прежде по имени? Нет, такое впервые, и как необычно! Тыльной стороной ладони Мари потерла лоб. Эггер отвернулся.

– Посмотрим, могут ли вообще овощи расти на этой почве, – добавил он, ковыряя носом ботинка мерзлую землю.

– Что-нибудь да вырастет! Что-нибудь совершенно замечательное, – утешила его Мари.

Она сидела, слегка откинувшись назад, и в тени дверного проема Эггер не мог разглядеть ее лицо. Только глаза – две блестящие капельки – сияли в темноте.

– Почему ты так смотришь? – тихо спросил он.

Вдруг Эггер почувствовал себе неловко: вот он сидит рядом с этой женщиной, такой близкой и такой чужой одновременно. Слегка подавшись вперед, Мари положила руки на колени. Они казались необычайно нежными и белыми. Как поверить, что несколько часов назад она этими самыми руками колола дрова? Эггер коснулся плеча Мари, не отводя взгляда от ее белоснежных рук, но зная, что в этот миг она улыбается.

Посреди ночи Эггера разбудил диковинный звук. Что-то вроде предчувствия, тихого шепота, блуждающего по уголкам дома. Эггер прислушивался в темноте. Ощущал тепло лежащей рядом жены, слышал ее дыхание во сне. Наконец он решил подняться и выйти на улицу. Поток теплого сухого ветра устремился ему навстречу, чуть ли не вырывая из рук дверь. На ночном небе бушевали темные облака, то и дело поблескивала бледная, бесформенная луна. Эггер медленно побрел вверх по лугу. Снег отяжелел и подтаял, повсюду булькала вода. Эггер размышлял о том, какие овощи посадить, что вообще предстоит еще сделать на участке. Урожая эта земля даст немного, но им хватит. Они могли бы завести козу или даже корову, чтоб всегда было молоко. Вдруг Эггер замер. Откуда-то сверху послышался шум, будто внутри горы что-то вздыхало и трескалось. А потом раздался глубокий, нарастающий гул, и земля под ногами задрожала. Эггеру резко стало холодно. За несколько секунд неясный гул перерос в пронзительный и чистый звук. Стоя неподвижно, Эггер слушал, как гора начинает петь. Он увидел, как метрах в двадцати сбоку беззвучно промелькнуло что-то большое и темное, и, не успев осознать, что это ствол дерева, ринулся прочь. Побежал по глубокому снегу назад к дому, стал звать Мари, но его подхватило и подкинуло в воздух. Протащило мимо дома, и Эггер успел увидеть только собственные ноги, торчащие вверх, словно они теперь отдельно от тела, а потом его накрыла темная волна.