Элизабет Говард - Исход

Возвращаясь на автобусе вместе с Арчи к нему домой, он сумел признаться, что нервничает из-за встречи с Клэри.

— Тебе не кажется, что нам стоило бы провести вечер втроем ? Просто она, похоже, знает тебя гораздо лучше.

— По-моему, ей следует предоставить право выбора. — И Арчи после паузы спросил: — Каково это было — вернуться домой?

— Да ты знаешь… очень странно. Не совсем так, как я ожидал. — Он помолчал и добавил: — Удивительно вернуться к уже готовой пятилетней дочери.

— Вот уж точно.

Во время очередной паузы Руперт заметил, как старательно Арчи избегает упоминаний о Зоуи.

— Я не знал, что выбрать ей в подарок. И в конце концов купил ручку. Как думаешь, подойдет?

— Даже не сомневаюсь. Она любит все в таком роде.

— До сих пор пишет?

— Старается скрывать, но скорее всего, да. Во время войны она вела для тебя дневник. Чтобы ты прочитал, когда вернешься. Знаешь, она ведь всегда была убеждена, что так и будет.

Открывая своим ключом дверь большого, довольно угрюмого здания из красного кирпича, Арчи сказал:

— Пожалуй, лучше тебе дождаться, когда она заговорит про свой дневник сама.

Квартира Арчи была невелика, зато с балконом, выходящим в сторону квадратного сквера, где в тот момент буйно цвели боярышник, сирень и ракитник.

— В каком часу она придет?

— Прямо после работы. Между половиной седьмого и семью. Хочешь виски?

— Нет, спасибо.

— Тогда джин. Кажется, у меня где-то еще оставался. А, нет — это водка. Она вроде как вошла в моду из-за наших русских союзников. Можно пить водку со льдом, водку с тоником или просто водку. Но я бы не советовал: стоит ей чуть нагреться, как у нее появляется маслянистый привкус.

— Думаю, водка со льдом будет в самый раз. — На самом деле он так не думал, но ощущал усталость и надеялся, что спиртное поможет ему встряхнуться.

Арчи, похоже, почувствовал его нервозность, потому что с жаром заговорил о предстоящих выборах, распаде коалиции и политике партии.

— В палате их не видно и не слышно, — говорил он. — Честно говоря, я думаю, было бы лучше, если бы они дождались, когда мы добьем Японию.

— Не хочешь поговорить про Францию? — спросил он несколько минут спустя, когда убедился, что отклика на разговоры о политике ему не дождаться.

— Не сейчас.

«И, наверное, вообще никогда», — мысленно добавил Руперт, а потом задумался, отважится ли он когда-нибудь признаться в этом хотя бы в разговоре с Арчи.

Арчи сказал:

— Когда в дверь позвонят, я сам подойду и открою. Для нее потрясение будет невероятным. Хорошо бы как-нибудь предупредить ее заранее.

— Послушать тебя, так я прямо катастрофа.

— Нет, я не об этом. Потрясения бывают самыми разными.

Когда в дверь позвонили — наконец-то, — оба вскочили, и Руперт вдруг понял, что и Арчи на взводе. Залпом допив водку, он быстро захромал к двери, но перед ней остановился.

— Эм-м… Еще одно. Она в самом деле… переживала за тебя. Ей… ну ладно. — Он пожал плечами и вышел. Сбивчивые шаги удалились по лестнице, ненадолго стало тихо. Руперт поднялся и направился к балкону, дальнему от двери. И услышал голоса, Арчи и ее, а потом — как Арчи говорит: «Тут для вас небольшой сюрприз», и ее ответ: «Ох, Арчи! Еще один? Нет, не стану я угадывать, что это, потому что в прошлый раз, когда вы нашли для меня то, что я назвала, это было задолго до… ну, понимаете, о чем я…»

В комнате она увидела его, застыла неподвижно и молча и вдруг, будто подброшенная пружиной, кинулась к нему в объятия.

— Я плачу только потому, что так рада, — объяснила она несколько минут спустя. — Вечно я из-за всего лью слезы.

— И раньше вечно лила.

— Правда? — Она стояла перед ним — ростом почти с него, поглаживая его по плечам мелкими нервными движениями. Смотреть ей в глаза было все равно что на солнце. — Ведь правда, ужасно было бы, — продолжала она, и он понял, что она упивается игрой воображения, — окажись ты ненастоящим? Если бы я просто тебя выдумала?

— Ужасно. Клэри, милая, я соскучился по тебе.

— Знаю. Я получила твою записку — про то, что ты думал обо мне каждый день. От этого многое изменилось. О, папа, вот ты и здесь! Может, присядем? У меня такое чувство, что я сейчас не выдержу.

Арчи оставил стакан для нее на столике у дивана и скрылся.

— Наверное, ушел в ванную. Он подолгу сидит там с кроссвордами, — сказала она.

Они сели на диван.

— Дай-ка я тебя рассмотрю как следует, — сказал он. — Как же ты выросла.

— Вверх — да, — согласилась она. — Но не в остальные стороны. Не то что другие. Луиза теперь красавица, так все говорят, а Полл такая хорошенькая и изящная. Обе они особенные, а я стала просто гусеницей покрупнее — или молью по сравнению с бабочками.